Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

Как только мы с Луизой поднимались, она находила нам работу. Мы научились идеально застилать постели, расправлять простыни, скрести плитку до блеска и выметать песок из номеров и коттеджей. Находя использованные презервативы, мы с Луизой страшно веселились, но лобковые волосы в ванных нас раздражали. (Они отличались от обычных волос, и мы точно знали, что это такое, хотя у самих нас таких волос не было.) Когда нам приходилось мыть туалеты, мы начинали драться за единственную пару резиновых перчаток без дырок. Мама учила нас мелкому ремонту – мы умели затягивать разболтавшиеся винты и приколачивать половые доски. А еще мы следили за газовыми регуляторами.

В коттеджах были небольшие кухоньки со старыми газовыми плитами. Газ постоянно утекал, и запах чувствовался. Чаще всего это случалось у Боба. Он выходил из коттеджа и кричал:

– Бетти! Бетти! Регулятор снова отключился!

– Господи, что он с ним делает! – ворчала мама. Слишком уж часто это происходило.

Боб боялся поправлять что-то самостоятельно, и мама научила меня. Я ложилась на пол, открывала нижний ящик плиты, где находился регулятор, зажигала спичку и поджигала газ. Когда я все делала правильно, раздавался тихий звук, и газ загорался. Я отлично научилась это делать, но однажды замешкалась, и скопившийся газ пыхнул мне прямо в лицо. Боб обычно стоял на безопасном расстоянии, держа собачку на руках. В тот раз он бросил перепуганного Дьюка и кинулся ко мне.

– Господи! С тобой все хорошо? – спрашивал он, помогая мне подняться. – Где твоя мать?

Он отряхнул меня, осмотрел мое лицо, нет ли царапин и порезов, а потом вывел меня на свежий воздух.

Мама сказала, что никогда ни о чем подобном не слышала.

Глава 25

Тони

Начался летний сезон 1968 года, и в Провинстаун стали возвращаться хозяева домов. Авис пришлось снова собираться и вместе с тремя детьми выезжать из коттеджа на Шенк-Пейнтер-роуд. Семья поселилась в еще более тесной квартире на Коммершиал-стрит. Когда Дэвид Ребой приехал готовить дом для летних гостей, его ожидал сюрприз. В подвале он обнаружил комнату под двумя замками, хотя жильцы не спрашивали его разрешения на какие-то строительные работы. Оглядевшись, Дэвид нашел большую отвертку, сломал оба замка и открыл дверь. Комната была пуста. Тонкий луч света проник сквозь пыль и блеснул на круглом столе, встроенном прямо в стену. Подойдя, Дэвид увидел, что со стола упало несколько листков, он наклонился и вытащил большую доску, сплошь заклеенную поляроидными фотографиями и вырезками из журналов. Он присмотрелся, и его замутило: части тел, по большей части женские груди и гениталии, были склеены в чудовищных карикатурах на человеческое тело. Дэвид испытал острое отвращение. Не понимая, на что он смотрит, он выбросил все это в мусор, чтобы никто больше «не испытал такого же омерзения, как я»[66].

А тем временем Тони находился в состоянии глубочайшей депрессии и острой тревоги. Приятели никогда его таким не видели. Он каждый день был под кайфом. Кроме того, он увлекся религией и всячески пропагандировал свои теологические убеждения. Приятелю он писал: «Если апостолу Павлу хватило силы воли жить с женщиной и воздерживаться от секса, то так должно поступать и всем нам»[67]

.

К началу июня его болезнь переросла в раздражение. Его повсюду преследовала полиция. Он ехал через город на велосипеде или сидел на «Скамьях» со своими юными почитателями, а к нему подходили полицейские с вопросами о Сидни. Когда он видел ее в последний раз? Куда они ехали, когда выезжали из города по трассе 6? Не знает ли он, куда она могла отправиться? Сестра Сидни, Линда, сказала, что она плакала, прежде чем сесть в машину к Тони – что это было?

После исчезновения Сидни Тони придерживался определенной линии. Откуда ему знать, что случилось с Сидни Монзон? Он был с ней едва знаком. Именно это он твердил снова и снова, пока не понял, что ему лучше на время уехать из города. Работа в «Короне и якоре» закончилась, ему нужно было съезжать, чтобы в номер можно было заселить туристов. Даже если бы комната были и не нужна, хозяева были рады избавиться от Тони, потому что его вечно окружали буйные подростки, которые курили травку, кололись, приходили и уходили, устраивали скандалы. Не раз появлялась полиция, чтобы обыскать комнату Тони в поисках наркотиков. Терпение хозяина «Короны и якоря» лопнуло.

Как-то раз Тони на «Скамьях» познакомился с Сэнди. Эту девушку все вокруг звали Кроуки – «каркушей». Она посоветовала ему бросить наркотики и найти настоящую работу. Тони показался ей невероятно обаятельным и привлекательным мужчиной, обладающим огромным потенциалом. И Сэнди преисполнилась решимости помочь ему найти верный путь.