Ничья

В горле пересохло. Снова прокашлялась, подавляя дурацкие мысли. Улыбнулась, прижимаясь щекой к его ладони и тихо произнесла:

— Мар, ты говорил, что в Сеуле у тебя своя квартира. Я так понимаю, жить будем у тебя?

— Размеры и удобства позволяют, — усмехнулся он, с чертинкой во взгляде.

— А какая площадь? — задумчиво спросила я.

— Чуть больше чем здесь, — хмыкнул, заправляя прядь мне за ухо, не подозревая к чему все идет.

— Сто десять? — оценивающе оглянувшись, уточнила я.

— Сто тридцать.

— А этаж?

— Сорок девятый. — А вот теперь начал подозревать. Немного прищурился, глядя в мои глаза, когда покивав, вновь опустила подбородок на предплечья.

— Сколько ты платишь в месяц за обслуживание ста тридцати квадратов на сорок девятом этаже в столице Южной Кореи? По совести если, имея работу и проживая с тобой на твоей территории, мне хотя бы периодически следует гасить, так сказать, коммуналку. Так сколько?

— Господи, Сонь, — закатил глаза, недовольно скривив уголок губ, — есть еще продуктовый вопрос, если уж на то пошло и…

— Сколько, Мар? — теперь уже я удерживала его лицо за подбородок и всматривалась в глаза.

— Около трех тысяч, — снова прищурился, а я улыбнулась и покивала:

— Баксов. Верно?

Не ответил. Лицо стало непроницаемым и выглядел он очень спокойным. Ясно, кое-кто в бешенстве. А чего злиться-то? На правду, что я такие суммы не потяну и буду зависима во многом от него в чужом городе чужой страны? На правду не надо злиться, ее принимать надо и учитывать чужое мнение.

Поднялась, подхватив смятую простынь, обернувшись ею, направилась в ванную. А он очень спокойно спросил:

— Откуда у Нади такая квартира, Сонь?

Остановилась и усмехнулась.

— Богатый мужик был.

— У нее, да? — снисходительная улыбка в голосе.

Ошибочно было полагать, что после приватного диалога с моей сестрой, умный Мар не придет к определенным выводам. Еще ошибочнее полагать, что Мар, пару раз утратвший свои маски, явив лицо довольно жесткого и целеустремленного человека, не сможет эффективно пользоваться информацией и сделанными выводами, когда ему припрет.

— К чему ты ведешь? — оглянулась, холодно приподнимая бровь и впав в ступор, когда он усмехнувшись, пояснил:

— К твоей бывшей фамилии.

Впервые разозлил. Вот так, одним движением мимики и одним кратким предложением. С трудом контролируя ярость, фактически выцедила:

— Типа, была же зависима от одного богатого Буратинки, в чем проблема зависеть от другого, так? Неправильно формулируешь, Марк. Задайся вопросом, почему я не хочу быть зависимой. Ты же умный мальчик, порассуждай на досуге, может, дойдет.

Сжал челюсть, сглотнул и… стал выглядеть еще спокойнее. Вежливо улыбнулся и покивал. Фыркнула и направилась в ванную.

Стояла под теплыми струями воды, а мне было холодно. Злость уходила вместе с водой в сток так же быстро, как и вспыхнула. Тщательно удерживала себя на мысли, что пусть жестко его ударила, но так правильно, так необходимо, однако… поганое чувство внутри все нарастало, из-за отсутствия ответного удара, хотя, было очевидно, что он едва сдерживался. Но не ответил.

Уговаривала себя в том, что все равно всё правильно. Вот сейчас я могу уехать к себе. Могу заехать к Гришке, могу позвонить приятельницам и поехать к ним, могу дернуть Ульку с траходрома ее… Могу. А там что я смогу, если случится подобная ситуация? Куда и к кому я пойду? На диван лягу спать, а не в его спальне в качестве протеста? На его диван, причем. К его другу Тёме поеду? Или другим его знакомым, с которыми он меня познакомит? Спасибо, не надо.

Когда вышла из душа он был в ванной. В джогерах и полотенцем в правой руке, стоял, оперевшись бедром о стеллаж и смотрел вниз и в сторону.

Расправив перед собой полотенце, закусив губы шагнул ко мне, чтобы укутать в мягкую ткань и прижать к себе. Мягко, готовый отступить, пока я, похолодевшими пальцами, закрепляла узел полотенца на груди. Тоже не глядя на него. И не выходя из кольца рук.

— Извини меня, — глухо произнес Мар, осторожно притягивая к себе на грудь. — У нас осталось так мало времени, я не хочу расставаться и иногда говорю… глупости. Прости, пожалуйста.

Прикрыла глаза, чувствуя как в горле стало драть, а совсем свежая уверенность стремительно тает вместе с поганым чувством внутри. Поднимала на него взгляд, но застопорилась на контуре крыла на шее. В горле стало драть сильнее. Закрыв глаза уткнулась носом в его плечо, успокаиваясь от ощущения, как обнял теснее.

— Все в порядке, — дрогнувшим голосом произнесла я, а сердце заходилось от прикосновения его губ к виску. — Я тоже переборщила, прости.

Невесело фыркнул, и на ухо прошептал:

— Выключишь режим когда ты здесь, но тебя нет? — прижал к себе теснее, приглушая внутренний мандраж негромким, — я могу подлизаться, бабуль.