Ничто Приближается

Оля села в кровати, завернувшись в одеяло, она подумала о том, как же это здорово, когда не больно, как сладко дышать, видеть и слышать… Ох, а ведь правда, она без очков, а видит так хорошо, как не видела и в них, что же такое с ней сделала эта женщина?..

«Что она сделала, и кто она такая? — думала Оля, бродя по пустой квартире, — Но как же было больно! Ой-ой, страшно вспоминать! Но оно того стоит! О да!»

А мальчишки бросили ее, оставили умирать… Ну и сволочи!

Оля увидела на тумбочке телефон, тяжело вздохнула и позвонила бабушке. Трубку сняли после первого же гудка.

Бабушкин голос дрожал, она плакала.

«Черт, — подумала Оля, — У нее же больное сердце!»

— Ба, это я, — сказала она в трубку, — Со мной все в порядке.»

Бабушка плакала, говорила что-то сквозь слезы, спрашивала, где она. И Оля плакала тоже, она слушала бабушку, отвечала что-то и вся тряслась от едва сдерживаемых слез, потом уже не могла их сдерживать, просто ревела в трубку. Вместе с бабушкой.

Что же она, дура, наделала? Из-за глупой шалости — из-за дурацкой контрольной по физике! — едва не погибла. А что было бы с бабушкой?! А с мамой и папой, когда они узнали бы?!

Вдруг в трубке прозвучал мужской голос, который потребовал сообщить, где она находится. Оля испугалась и нажала на рычажок. Почему-то она подумала, что ее спасительница не была бы рада узнать, что она кому-то сообщила ее адрес…

Маша носилась по магазинам как ураган, она не знала размеров одежды девочки и вынуждена была брать наугад. Она купила джинсы, куртку и кроссовки и побежала домой. Нельзя было вообще оставлять девчонку в квартире одну, она, конечно, не обнаружит ничего, телефон, в который вмонтировано устройство, принимающее сообщения о вторжении, ничем не отличается от обычного телефона… И все же… Если к примеру позвонит Петр, а Оля снимет трубку?

Машу бросило в холодный пот, и она побежала еще быстрее.

Она ворвалась в квартиру и застыла у порога увидев девочку рыдающей в обнимку с телефонным аппаратом.

— Что случилось? — воскликнула она, — Что-то болит?!

Девочка подняла опухшее от слез личико и помотала головой.

Маша бросила пакет, подошла к ней и крепко обняла. Пусть малышка поплачет, ей столько пришлось пережить!

— Никто не звонил?

— Ни…кто, — всхлипнула Оля, — Я зво…нила… баб…ушке.

— Тебе надо поскорее домой… Доберешься?

— До…бе…русь…

— Постарайся успокоиться.

— Да, — Оля действительно старалась, но получалось плохо.

Маша вытащила из пакета джинсы, кроссовки и куртку.

— Примерь… Мою рубашку оставь себе.

Одежда была Оле великовата, но, в целом, не очень.

— И что я скажу бабушке, когда явлюсь в таком виде? — спросила девочка, когда успокоилась и оделась.

— Не знаю, — вздохнула Маша, — надо что-то придумать.

— Я придумаю, — пообещала Оля, — Если ты расскажешь мне всю правду. Как ты меня вылечила?

— Только поклянись, что никому не скажешь, — Маша строго посмотрела на девочку.

— Я же сказала — могила.

— Я работаю в секретном институте… Военном… У меня случайно оказался с собой экспериментальный аппарат… Регенерирующий человеческие ткани.

— Не очень-то правдоподобно звучит, — покачала головой Оля.

— У тебя есть другое объяснение? Может быть, я суперменша, прилетевшая с другой планеты?

Оля улыбнулась.

— Пожалуй, это еще неправдоподобнее.

У дверей она встала на цыпочки и обняла Машу за шею.

— Я забыла сказать тебе спасибо.

— Пожалуйста… Будь осторожной, ладно?

Маша закрыла за девочкой дверь, потом постояла у окна, дождалась, пока она вышла из подъезда и направилась в сторону метро. Маленькая фигурка в красной куртке и синих джинсах, немного мешковатых.

«Интересно, как должен чувствовать себя человек, спасший жизнь другому человеку?» — подумала Маша и пошла звонить Петру.

Вот так и началась ее работа на Земле…

О девочке Оле координационный совет не узнал.

Маша дала себе слово впредь быть осторожнее, больше никого и никогда не приводить к себе домой. Оказав помощь оставлять человека там, где он есть, впрочем, пока еще она редко задействовала «регенерат»…

До того памятного случая.

В ту ночь она случайно попала на пожар, возвращаясь после очередного убитого оэрлога — мимо нее с воем промчались пожарные машины, и она зачем-то поехала за ними следом.

Горела квартира на седьмом этаже девятиэтажного дома, из окон валил черный дым. У подъезда толпились разбуженные жильцы, кричали, плакали, ругались.

Пожарная команда поспешно налаживала свое оборудование.

— У них в квартире железная дверь, придется пожарным лезть в окно, — сказал кто-то.

Немолодая женщина в накинутой поверх ночной рубашки мужской куртке и в тапочках на босу ногу застонала, закрыв ладонью рот.

— Вы сообщили о возгорании? — спросил ее пожилой угрюмый пожарник.

— Я… Я соседка… Господи, Иван, небось, дрыхнет пьяный, и Сашка спит… Я звонила, звонила им в дверь… Пока дым не попер из всех щелей… Может быть, их еще можно спасти, а?

— В квартире два человека? — уточнил пожарный.

— Д-да… мальчик и отец его — пьяница проклятый. Господи, Господи, а мальчишка такой хороший!

Женщина судорожно зарыдала.