Нигерийский синдром

Между тем, банда юнцов по-хозяйски прошлась по вагону, выдернув с мест трех человек неславянской внешности. Мне стало до дрожи, до жути страшно, и я судорожно сжала руку побледневшего мужа. С неонацистами лоб в лоб мы сталкивались впервые, раньше бог миловал! Эти отморозки гоготали, толкали, шпыняли несчастных, которых поставили на колени посередине вагона. Остальные пассажиры, находясь в состоянии шока, в ужасе забились на своих местах. Ни один не рискнул встать на защиту жертв фашистского произвола, как, впрочем, и мы с Левой. Я сидела ни жива ни мертва, молясь, чтобы не начали требовать наши паспорта, как это делали другие выродки. Людей со славянскими именами оставляли в живых, иных попросту убивали. А в наших документах аппетитно красовались сочные еврейские фамилии и отчества Штерны… Рафаиловичи… Я молилась, чтобы состав поскорей прибыл на остановку, но поскольку мы ехали наземной электричкой от друзей, проживающих в пригороде, то надеяться на это было совершенно нечего! Вдоволь поглумившись и поиздевавшись над несчастными, один очень упитанный, маленького роста, схватил парня, похожего на индуса, и, вытащив массивный нож, взмахнул им…

Не знаю, но какая-то неведомая сила подняла меня с места и на весь вагон, на чисто немецком с фашистскими интонациями я гаркнула:

– Halt! Hände hoch! (Стоять! Руки вверх!)

Людская стена вздрогнула, думая, наверное, что началась новая война с немцами, а тесак агрессора, выпав от неожиданности из рук, со стуком упал на грязный пол. Шесть голов повернулись в нашу сторону и шесть пар злобных глаз с удивлением уставились прямо на меня.

Черт, черт, черт!!!

Леденящий страх сменила паника. Какая дура! Вот так, накануне великих дел, погибнуть от рук этих юных отморозков?! Нет! Только не это!

– Ой, что будет-то, что будет?! Идиотка, молчала бы в «тряпочку», теперь вот помирать придется из-за этой чертовой борцовки за справедливость! – заметались в ужасе душевные половинки.

«Не борцовки, а борца, – машинально поправила я их про себя. – Нет, все равно выкрутимся! На то мы и русско-татарские евреи!»

– Слышь, Балда, – растерянно обратился к приятелю тот, что уронил нож, – чё это за грымза такая?!

Здоровяк, носящий оскорбительную кличку «Балда», в недоумении пожал плечами.

– Ты дебил что ли, Карлсон? Я почем знаю? Я эту телку в первый раз вижу, вроде не по-нашему треплется. Спроси вон у Геббельса, он в этом шарит!

– Lassen Sie sie in Ruhe! (Оставьте их в покое!) – твердо и злобно произнесла я, играя и дальше свою поганую роль. – Sie sollen für uns arbeiten und nicht sterben! (Они должны на нас работать, а не умирать!)

«Министр пропаганды» чутко прислушивался к моей речи, но на лице было написано полное непонимание сказанного.

– Чё там? – нетерпеливо обратился к нему четвертый, постарше остальных, – ну, давай… вещай, чё пасть разинул?!

Геббельс растерялся.

– Ну… в общем… это… того, я потом скажу! – засекретил он информацию.

– Ты чё, не понял? – зловеще накинулся на бедного Геббельса пятый парень с абсолютно тупым лицом дебила. – Чё тогда корчишь из себя крутого: «я понимаю по заграничному, понимаю», – с издевкой передразнил он неумелого «переводчика» и припечатал: – Во, бля, баран!

– Слышь, Борман, заткнись, а! Когда надо, тогда и скажу, а не нравится, вон пусть тебе Мюллер переводит!

Э… да тут собрался весь цвет «третьего рейха»! Не хватало лишь Гитлера, Гиммлера и Геринга. Правда, было непонятно, как в эту тупую фашистскую компанию залетели эти дебилы Балда и Карлсон, хотя последний ясно как: наверное, не без помощи своего пропеллера. Шестой пока еще в общую перепалку не ввязывался. Все озадаченно переглядывались. Наконец шестой, довольно приятный и, я бы даже сказала, симпатичный парень внезапно догадался.

– Слышь, братва, да она вроде… немка?!

– Немка?! – оживились остальные.

– Ja, ja, – сказала я, нагло встав в третью балетную позицию, – ich bin ньемка!

Слово «немка» было сказано мною с усилием, как говорят иностранцы, и я продолжила брехню на ломаном русском. Мне очень здорово удавалось воспроизвести речь иностранки, плохо владеющей русским языком, чем я успешно пользовалась всегда. Однажды, забыв дома ключ от квартиры и оставшись на улице, решила-таки позвонить в аэропорт, чтобы узнать информацию, когда возвращается из рейса мой отец-летчик. Трижды дозвонившись до справочной службы авиапредприятия, я пыталась обратиться на чистом русском языке, но раз за разом эти вредные хамки, советские тетки, услышав родную речь, моментально вешали трубку. В итоге пришлось пойти на хитрость. В четвертый раз я задала свой вопрос на заплетающемся ломаном русском и… получила, причем очень вежливо, исчерпывающие сведения обо всем: когда точно прибывает рейс, какой экипаж его осуществляет и кто входит в его состав, где можно встретить и так далее. И ни у кого не возникло и тени сомнения, что говорит иностранка, не очень-то хорошо владеющая нашим «великим и могучим». И здесь эта уловка должна была сыграть свою решающую роль.