Никита. Побеждая страх

Чувствуя новую волну ее зарождающейся пульсации, ускоряю темп. Пот льется по моему лицу и спине. Она резко откидывает голову, а потом впивается в мое плечо зубами. Когда она возвращается на подушку, на ее лице бушует столько эмоций. Удовлетворение, блаженство и... снова удивление.

Еще примерно через сорок минут она хрипит мне в ухо: — Я больше не могу. Никита, ты должен кончить. Я больше не выдержу.

Но я не хочу, чтобы это заканчивалось. Привстаю на вытянутых руках, заглядывая ей в глаза. Она выглядит усталой и пресытившейся. Наверное, ей будет больно потом, если я сейчас буду продолжать. То, как крепко она меня сжимает, говорит мне о том, что у нее и правда долго никого не было.

— Держись, — шиплю и, наконец, отпускаю себя, отдавая ей все, что у меня есть.

 ***********

Застонав, перекатываюсь на постели.

Мне кажется, я установил сегодня свой личный рекорд, продержавшись около часа, прежде чем кончить так сильно, что у меня потемнело в глазах. Очевидно, потом я вырубился. Потому что сейчас я внезапно проснулся в полной темноте. Уже наступила ночь. С улицы не раздается никаких звуков. Похоже, вечеринка давно закончена. Поворачиваю голову на соседнюю подушку и не верю своим глазам.

Ее нет! Она ушла!

Она сбежала после того, как я заснул.

Нагибаюсь к вороху одежды на полу и хватаю телефон. Несколько сообщений от парней, в которых они пишут, что все в порядке. Одно — с похабной шуткой от Матвея. Да пошел он. Наверное, думает, что я развлекаюсь с одной из официанток.

Набираю ее номер и жду, почесывая яйца.

И жду.

Наконец сонный голос Юли отвечает: — Что?

Что?

— Ты ушла! — сжимаю трубку сильнее.

— Да.

Да? Втягиваю воздух через ноздри, пытаясь сдержать гнев.

— Почему?

— Ты же не любишь прилипчивых женщин, — слышу в трубке ее ровный голос. — Спокойной ночи, — она зевает и... кладет трубку.

Что? Смотрю в неверии на экран.

16

ЮЛЯ

Я раньше никогда не получала оргазм без дополнительной стимуляции клитора. То, что он смог дать мне этот опыт, приводит меня в восторг, но и одновременно с этим повергает в шок. Либо это потому, что я по-настоящему влюблена в него. Либо от того, что он потрясающий любовник. Скорее всего, и то и другое вместе.

Но дело даже не в этом. Даже если убрать все оргазмы, которые он мне подарил, любое его прикосновение ко мне так сильно затрагивает меня, как никогда и никто раньше не затрагивал. У этого открытия есть две стороны. Хорошая и плохая. Хорошая и так понятна. А плохая в том, что я, вероятно, никогда больше не смогу заниматься сексом ни с каким другим мужчиной. И если мы не будем вместе, это означает, что я вообще не буду им заниматься.

Я счастлива, что все произошло. Но не знаю, как буду жить дальше, приходить на работу и видеть его, если он решит придерживаться своего правила «никаких повторений».

Когда рядом со мной на подушке оживает телефон, я чуть ли не кричу от восторга. Вспоминаю весь свой опыт актерского мастерства, который ограничивается школьной постановкой сказки «Двенадцать месяцев» и провожу по значку «ответить». Закончив разговор, кладу телефон на тумбочку. Теперь я чувствую себя более уверенной, чтобы оставлять его перед своим носом на подушке. Только откидываюсь на кровать, как телефон снова начинает вибрировать.

— Что еще? — говорю, стараясь скрыть волнение в голосе.

— Я сейчас приеду, — его напряженный тон раздается из трубки.

— Вообще-то я сплю.

— Я сам открою дверь!

— Тогда запиши гостевой код, — вздыхаю. Похоже спорить бесполезно.

— Ты меняла его, когда въехала?

— Нет.

— Сейчас буду, — ворчит он в трубку и отключается. Откуда он знает код от моего замка? Наверное, спросил у Марка.

Когда София с Марком жили здесь, до того как переехать в дом, Марк поставил на дверь навороченный замок с цифровой панелью, который можно открыть как ключом, так и отпечатком пальца или гостевым кодом.

Да. Никита точно спросил у Марка. Вопрос только в том, когда и зачем?

Улыбаюсь и снова кладу телефон на тумбочку. Еще шире улыбаюсь, вставая с кровати, чтобы снять мою любимую футболку для сна и надеть красивую черную сорочку. Уложив свою маленькую грудь в кружевные чашечки так, чтобы она казалась повыше, забираюсь обратно в постель, натягиваю одеяло только до пояса, чтобы не скрыть такую красоту, и снова засыпаю.

Примерно через полчаса просыпаюсь от того, что жар его большого обнаженного тела опаляет мне спину, когда он придвигается ближе и обнимает меня. Наслаждаюсь этим ощущением, не показывая, что я проснулась, ведь неизвестно, сколько еще он будет вот так меня обнимать. Может быть, больше никогда.

Наконец, не выдержав, поворачиваюсь и встречаюсь с его мрачным взглядом на грозном лице. Очевидно, он не в восторге от того, что я сбежала, как только он вырубился. Хотя, сказать «не в восторге» — это будет немного преуменьшением. Он просто в ярости!