Никита. Побеждая страх

Когда он поворачивается словно в замедленной съемке с чайником в руке, в моей памяти всплывает точно такая же картинка чуть ранее с Софией и чайником. Такая же! Почти! За исключением того, что лицо Никиты похоже на каменную глыбу. Никаких эмоций. Какое-то время он стоит так застывши и в полном молчании. А я благодарна ему за то, что он не спрашивает, от кого. Когда мне кажется, что молчание затягивается, я дрожащим голоском добавляю: — Срок пять недель. Врач сначала сказала, семь. И я подумала, как?.. Но потом София объяснила мне… в общем, понимаешь… просто врачи, они так пишут… — Господи! Я, наверное, выгляжу сейчас как полная дурочка.

— Я знаю. Значит на дне рождения Макса, — он садится напротив меня, но его взгляд обращен как будто вглубь себя.

— Откуда ты знаешь?

Он обхватывает затылок руками и задирает голову вверх: — Неважно.

— Я неспециально. Не думай, что я хочу таким образом привязать тебя. Я бы никогда…

— Я знаю, Юля. Это моя вина. Те первые две минуты, что я был внутри тебя... Я потерял контроль, — на его лице мелькает на миг печаль, потом оно становится опять непроницаемой маской. — Возможность забеременеть от предварительной спермы составляет четыре и три десятых процента.

Ах вот оно что! Вот как это случилось! Откуда он это все знает? Хотя почему меня это удивляет? Мужчина, который так сильно любит секс и так сильно не хочет детей, наверняка, проштудировал много специальной литературы на эту тему.

— Никита, я хочу, чтобы ты знал. Я не буду ничего от тебя требовать. Я буду растить малыша сама.

— Мы будем растить этого ребенка вместе, — цедит он сквозь стиснутые зубы. — И это не обсуждается. — потом проводит руками по лицу и заводит за шею. Встряхивается и спрашивает: — Ты хорошо себя чувствуешь?

И это все? Весь разговор? Уф. У меня от облегчения кружится голова. Он явно в шоке, но не похоже на то, что он злится.

— Юля? Тебе плохо? Не молчи!

— Я чувствую себя хорошо. Спасибо! Иногда по утрам есть токсикоз. И от запаха тушеного мяса меня тошнит. Но в остальном все хорошо.

Все как-то слишком просто и, в то же время, ничего непонятно. Что он имел в виду, говоря, что мы будем воспитывать ребенка вместе? То есть вместе вместе? Или он будет воскресным папой? Или как?

— Юля! — он машет перед моим лицом рукой. — Ты опять пропадаешь! Я сказал, если ты хорошо себя чувствуешь, тебе лучше вернуться на работу. Не нужно, чтобы ты сидела целыми днями дома одна и накручивала себя.

— Я не накручи...

— Тихо! Я повторю еще раз. Я ни в чем тебя не обвиняю. Ребенка мы будем воспитывать вместе. Ты возвращаешься на работу. И если тебе что-нибудь будет нужно, ты сразу подходишь ко мне и говоришь об этом. Это понятно?

— Да, — я медленно киваю, думая, что мне ни хрена непонятно.

— Тогда вернемся к чаю, — с нечитаемым выражением лица он встает и идет к кухонной столешнице, открывает и закрывает шкафы, ходит туда-сюда. А я смотрю, как при этом напрягаются мышцы его ягодиц под тонким хлопком спортивных штанов.

У него такая красивая попка! Черт!

34

НИКИТА

Моя грудь сжимается, когда я открываю дверь и вижу ее. Она выглядит расстроенной и измученной. Сначала я думаю, что она пришла выяснять отношения, упрекать меня. Но я оказываюсь совершенно неготовым к тому, что она говорит. Ни к ее новости о беременности, ни к тому, что она винит только себя. Не обвиняя меня ни в чем, не требуя, не ставя ультиматумов.

Я просто придурок. Я не заслуживаю ее.

Ставлю перед ней чашку чая, отмечая как дрожат мои пальцы, и сразу же отхожу подальше. Если я буду слишком близко, я не смогу держать свои руки при себе. Но стоит мне только прикоснуться к ней, я развалюсь на части.

Если теперь с ней что-то случится, это вырвет мое сердце.

Она делает пару глотков, опять о чем-то задумавшись. Страх и неуверенность в ее глазах скручивают мои внутренности. Я настолько напряжен, что внезапный звук ее телефона заставляет меня вздрогнуть.

— О нет! — она стонет, расстроенно глядя на экран.

— В чем дело? — подлетаю к ней и кладу руку на плечо.

Девять дней! Вот сколько я не дотрагивался до нее.

— София должна была подождать меня. Но она написала, что уехала. Теперь мне придется вызывать такси, — ее глаза начинают блестеть.

— Нет. Не придется, Юля! — обнимаю ее за плечи и заставляю подняться со стула. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

— Я поеду домой, — она отвечает слабым голосом.

— Нет! Не поедешь!

Веду ее в спальню, но она застывает на пороге и в оцепенении смотрит на кровать.

— Здесь давно никого не было, — говорю ей тихо на ухо. — И не будет! — быстро добавляю, когда она дергается в моих руках. — И это белье новое. Я недавно купил его. Пойдем. Раздевайся!

Подвожу ее к кровати и иду к шкафу за футболкой. Когда я возвращаюсь, она все так же стоит, не двигаясь.

— Мы не будем заниматься сексом, — она хмурится.

— Я не для этого хочу, чтобы ты осталась. Вот! Держи! — протягиваю ей футболку.

Она медленно раздевается, и, хотя это очень похоже на пытку без возможности прикоснуться к ней, я не могу заставить себя отвернуться. Убираю одеяло в сторону и похлопываю по матрасу.

— Давай! Забирайся!