Никита. Побеждая страх

Когда на следующее утро я прихожу в офис, выясняется, что Никита улетел в Израиль. Якобы для того, чтобы лично протестировать и закупить бронежилеты. По словам Ильи, это очень крутая новейшая разработка израильских военных. Что они лучшие в этом деле. Все это он рассказывает мне с горящими глазами и волнением в голосе, не замечая отсутствия с моей стороны такого же энтузиазма.

Он говорит что-то еще, но я не слышу. В моей голове крутится только одна мысль.

Он улетел. Нашел решение. Он просто сбежал.

Дни проходят одни за другим, серые и монотонные. Парни сказали мне всегда держать входную дверь в офис запертой. Если придет курьер, не впускать его, а забирать посылки и корреспонденцию на пороге. Никто посторонний не должен заходить внутрь. Также я не должна никуда ходить одна в темное время суток. Обращать внимание на все, что покажется мне необычным и подозрительным. Стандартные меры предосторожности, заверили они меня.

Спустя несколько дней, поеживаясь от утренней прохлады, вбегаю в офис, думая о том, что скоро придется сменить летние платья на свитера. Лето заканчивается, и это добавляет еще больше меланхолии к моим и без того невеселым мыслям.

Подозреваю, что сегодня опять придется маяться ерундой, так как я переделала всю бумажную работу, которая была. Проходя по коридору в туалет, смотрю на закрытую дверь его кабинета. И сразу чувствую это.

Он вернулся. Никита здесь. И похоже намеревается играть в свою привычную игру в прятки. Разве я когда-нибудь навязывалась ему? Неужели он не понимает? Мы не сможем избегать друг друга вечно.

Еще пара дней коротких неловких столкновений. Еще несколько дней, когда он избегает смотреть мне в глаза...

Сажусь за стол и беру чистый лист.

Чуть позже на парковке, меня догоняет взволнованный голос Андрея.

— Юля! Что это? — трясет он в руках бумагу. — Что это за хрень?

Ускоряю шаг, стремясь скрыться в своей машине от его вопросов.

— Юля! — он стучит мне в пассажирское окно, когда я выруливаю с парковки. — Ты не можешь уйти! Погоди!

Выезжая на дорогу, бросаю взгляд в зеркало заднего вида. На растерянного Андрея, сминающего в руке мое заявление на увольнение.

Не могу ехать домой. Там везде он. Может мне пока пожить у мамы, спрашиваю себя, поворачивая в сторону ее дома. В дороге морально готовлюсь к ее причитаниям о моем весе, ведь за последнюю неделю я похудела еще больше. Из-за переживаний у меня совсем не было аппетита.

— Юля? Почему ты не на работе?

— У нас в пятницу сокращенный рабочий день, мам, — лучше пока не говорить ей, что я уволилась. Вот найду новую работу, тогда скажу. Прямо с понедельника и начну поиски. — Я приехала на все выходные!

— Ну вот и хорошо! — мама обнимает меня, и это сразу приносит облегчение. А с ним приходит и внезапно проснувшийся аппетит. Дикий аппетит!

— Мам, доставай свои котлеты! — мы заходим на кухню, и она лезет в холодильник.

— Сегодня у нас не котлеты. Сегодня я приготовила тушеную капусту с мясом.

— Чем это так воняет? — произношу одновременно с ней.

Как только она открывает крышку кастрюли, я подскакиваю и несусь в ванную.

— Нормальный запах. Все свежее... — ее слова тонут в звуках, которые выходят из меня вместе с содержимым моего желудка в унитаз.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — мама стоит позади меня, пока я умываюсь холодной водой.

— Это просто нервы. Все нормально, — уверяю ее.

— Нет, Юля! — она закрывает рот обеими руками. — Боже! Ты же беременна!

31

— Нет, мама! Этого не может быть! Мы всегда предохранялись!

— Всегда? Значит у тебя все-таки кто-то есть? — мама берет меня за плечи и поворачивает к себе лицом. — Теперь понятно, ты точно беременна. Почему ты мне не рассказала, что с кем-то встречаешься, дочка?

— О боже! Что мне теперь делать?

— Как, что? Конечно, рожать!

Вылетаю в слезах из ванной и бросаюсь на диван.

— Как же я ему скажу? Как так вышло? Мы предохранялись!.. Он подумает, что я специально! — моя бессвязная речь пробивается сквозь слезы и икоту.

— Судя по твоей реакции, твой жених не обрадуется этой новости.

— Он мне не жених! Мы даже не встречаемся!

— Юля! Как же ты это допустила? Ну теперь-то точно будет женихом! Не захочет, заставим! — мама присаживается на край дивана и гладит меня по спине.

— Что ты такое говоришь? Я не собираюсь никого заставлять! И вообще, может быть я не беременна! Мам, сходи в аптеку за тестами! — я утыкаюсь лицом в подушку, желая хоть на пару минут остаться наедине с этой новостью.

Через полчаса, когда я, сидя на унитазе, смотрю на три теста в моих руках, и все они показывают одно, меня накрывает новая волна слез. Сначала это слезы шока, потом страха о том, как мне рассказать об этом Никите. Все знают, что он не хочет детей!

К утру они сменяются слезами радости от того, что во мне растет малыш от единственного мужчины, которого я когда-либо любила и буду любить. К обеду все слезы высыхают, и на их место приходят грусть и апатия от того, насколько живо и ярко я представляю себе, как буду растить малыша в одиночку, если Никита откажется в этом участвовать. Вероятнее всего, так и будет.