Никоарэ Подкова

- Перво-наперво, береги коня, - не споткнуться бы ему, когда и ждать не будешь. Посмотрел я запасных коней. Когда покажется тебе, что конь твой притомился и тяжело ему нести тебя, - переложи седло на запасного, который мчится рядом в одной уздечке. Хороший порядок. Только как быть тебе в летний зной средь безводной степи?

- Как-нибудь справлюсь, батяня Петря. Коли кругом пустынно, заверну в овчарню, попью сыворотки.

- Не гневайся. На пути встретятся тебе два постоялых двора - лучше их объехать стороной; и несколько сел попадутся - туда тоже не след заворачивать. У постоялого двора выйдет тебе навстречу баба румяная, раззадорит тебя улыбками да высокой грудью своей, а ты еще молод, Козмуцэ.

- От постоялых дворов и вина держаться буду подальше, а к нашим рэзешским селам - поближе. Мне не надобно ни обедов, ни чары хмельной. И ищу друзей, которых надо оповещать и научить, как оберегать путь государя.

- Добро, капитан Козмуцэ, правильно говоришь. Оберегаем государя Иона Водэ, и должен он дойти с миром и в сохранности до той земли, где у нашего господина много друзей и где с честью служил он христианству, будучи гетманом Запорожья. Там вольная земля витязей.

- Батяня, - послушно отвечал капитан, - сладко есть, пить не буду, бабы близко к себе не подпущу. Кормиться буду одними сухими дикими грушами да кукурузными лепешками из сумы дорожной, пить буду только воду ключевую. И в субботу друг государя получит в руки государеву грамоту.

- Понял. Да поможет тебе святой Георгий - витязь, пронзающий змия.

- Оставайся во здравии, батяня, и знай, что о Митре и Агапие добрая слава идет в наших краях. А для вас они дорогие люди: что слово, что душа у них - верности нерушимой. Не сомневайся в них.

Старик молчал.

- Не сомневайся в них, верь, батяня. Если не увидишь их рядом, стало быть, они в селах. Там они разыскивать будут только достойных людей и ни одного слова зря не обронят. Вот так! Ну, в путь, ребятки!

19. ПОСОЛЬСТВО НЕГРЕНСКОГО КАПИТАНА

Когда у самого уха капитана Козмуцэ стал жужжать легкий равнинный ветерок, заметил он на востоке узкую полоску зари.

Он изредка переговаривался с хлопцами и, чуть подстегивая своего скакуна, ласково трепал его по шее, гладил и называл по имени; лошадь бежала ровной быстрой иноходью. Не срочный приказ подгонял всадника, не по принуждению совершал капитан свою поездку; он был полон приятной легкости - вот так же, верно, струи вешних вод мчатся, улыбаясь дням и ночам.

Давно спит вечным сном на деревенском кладбище негренский капитан, но память о нем не погасла; и волны и ветры ждут еще часа, чтобы воскресить и воспеть его образ...

Верный гонец мчался по дорогам то на свету, то в тени, делая изредка остановки, засыпая на час и перенося порою седло с утомленного коня на запасного, менее усталого; он пересекал безлюдные поля и леса, проносился по плотинам прудов, скакал по склонам холмов, покрытым садами, устремляя орлиный взор все вперед и вперед, пока не увидел в закатных лучах зеленые днестровские заросли.

То было в условленный день - в пятницу.

Капитан Козмуцэ и двое его спутников объехали стороной тот шлях, что вел к броду Липши, и спустились днестровской ложбиной в пустынную рощу. Своротили на тропку и подъехали к лесной сторожке, где жил в уединении лесник Мындрилэ, приятель негренов.

Лесник загонял скотину за частокол, тут же вертелись сторожевые псы.

- Дед Мындрилэ! - крикнул капитан Козмуцэ.

- Ась? Кто там?

- Дед Мындрилэ, это я, твой племянник, капитан Козмуцэ. Запри псов и впусти нас.

- Вот те на! Неужто это ты, племянничек?

- Я самый.

- Каким ветром тебя занесло?

- Поведаю, коли проворней засеменишь ногами.

- Так я, парень, молодые-то ноги где-то потерял, одна заваль осталась. Так-тось! Запру-ка я псов. Так-тось! Отворю-ка я ворота! Эх, и надоела мне проклятущая старость. Так-тось! Раздую-ка я костер. Нет у меня бабы-помощницы, а занять ее негде. Да и держать невмоготу. Не то, чтобы кормить нечем, - насчет еды слава богу, а вот сила-то моя оскудела. Так-тось! Налью-ка я воды в котел да прицеплю его на крюк. Освободили лошадок-то от седел? Поклажу сняли? Угостите коней нашей тучной травушкой. Так-тось! Скиньте-ка с них сбрую да вот сюда, на пеньки, положьте. Разомнитесь, пошевелите ногами, руками, как мельница машет на ветру крыльями, - тоже поразмяться хочет. Около костра - родник. Умойтесь-ка, освежитесь. Так-то, племянничек. Ты зачем в наши края пожаловал, аль дело есть?

- Вот заморим червячка, все тебе расскажу, дед Мындрилэ.

- Ну ладно. Скажешь не скажешь - все одно. Видеть тебя я всегда рад, глаза-то у тебя точь-в-точь, как у матери покойницы, у сестры моей дорогой, сними, господи, все грехи с душеньки ее. Давно уж померла, бедняжка. Выдали ее в чужедальнюю негренскую сторону. И как ушла из родительского дома, только два раза я ее и видел - под венцом да в гробу.

Огромные псы залились лаем.

- Вона! Что вас так раздирает, псы?

Старик подошел к конуре и дважды ударил дубиной по доскам.

Псы замолчали.

- Есть просят, - прошамкал старик беззубым ртом и рассмеялся. - Тоже на мучение родились, как и люди.