Никогда не говори «никогда»

Я максимально использовала инерцию его движения, придержав автомат рукой и ударив парня носком армейского ботинка по щиколотке. Он пролетел мимо меня, словно лопоухий пацан, и оказался на земле и без оружия. Несчастный!.. Я тут же присела на одно колено рядом с ним и приставила автомат к его голове. Парень так перетрусил, что стал белым как мел.

— Не о том ты господа просишь, — усмехнулась я. — Тебе бы, наоборот, молиться, чтобы никогда не встретиться со мной, а тебе развлечений захотелось. Грех это великий! — Я рассмеялась. — Быстро перевернись на живот и руки положи за голову…

Парень выполнил мое приказание быстрее молнии. Его показная бравость исчезла без следа, как сигаретный дым перед вентилятором. К сожалению, ублажать слух бандита душеспасительными беседами времени у меня не было. Поэтому пришлось насильственно заставить его поспать, чтобы больше не крутился под ногами. Я надавила пальцем на особую точку у парня за ухом, и он мгновенно отключился. Сделай я это чуть сильнее, он бы уже не проснулся никогда, но я жутко не любила убивать людей!

К вагончику пасечника я шла намного осторожнее. Парень из головорезов Голованова наверняка был здесь не один. Поблизости могли находиться другие охранники, а попадаться им на глаза мне не хотелось. Я и так чувствовала, что пропустила первый акт.

«Дэу» Ридле стояла прямо у дверей вагончика. Чуть подальше от нее застыла «БМВ», на которой, видимо, и привезла охрана нужного немецкому агенту человека. Больше машин на пасеке не было. А это значило, что бандитов здесь было не больше четырех человек. Если учесть, что одного я обезвредила, то оставалось еще трое. Что ж, не так это и много…

Ридле был в вагончике, и мой хитроумный план рушился на глазах, словно карточный домик. Теперь я не могла ничего снять на видеокамеру. Конечно, можно было просто арестовать Ридле, когда он уже будет с секретными документами, но этого было мало. Мне хотелось добыть стопроцентные доказательства, чтобы упечь германского агента туда, где белые медведи хороводы водят. Вот только теперь я не представляла, как это сделать.

Выручила меня сетка, которую пасечники надевают на лицо, спасаясь от пчел. Едва я ее увидела, как мне в голову пришла сумасшедшая мысль. Я сняла с головы кепку, напялила на ее место эту сетку и бросилась к ближайшему улью. Спрятав руки в рукава куртки, я сбросила с улья крышку, выхватила оттуда пластину с сотами и одним движением стряхнула одуревших от такой наглости пчел в свою армейскую кепку.

Отбросив рамку с сотами в сторону, я мгновенно зажала кепку в кулаке так, что получилось некое подобие мешочка, полного пчел. Пару укусов в пальцы я заработала, но внимания на это не обратила. А когда пчелы всерьез разозлились, меня у улья уже и близко не было!

В два прыжка я оказалась около приоткрытого от жуткой жары окошка вагончика и выпустила в него из кепки пчел. Первые секунды ничего не происходило, но затем раздалась такая тирада мата, что у меня посветлело на душе.

— Мать твою! Откуда эти твари сюда налетели?! — проорал кто-то неизвестный мне густым басом. — Пошли на улицу. Там разговор закончим…

Это было то, что мне нужно! Я сорвала с плеча видеокамеру и нырнула под вагончик. Едва я оказалась с противоположной окну стороны, как раз под тем местом, где была дверь, как Ридле и незнакомец, словно ошпаренные, выскочили на улицу.

— С детства пчел не люблю! — проговорил незнакомец. — И зачем я только согласился сюда ехать?!

— Здесь спокойнее, — ответил Ридле, и они оба отошли к машинам. — Где документы?

— Как говорилось у наших классиков сатиры: «Утром — деньги, вечером — стулья. Вечером — деньги, ночью — стулья»! — Незнакомец попытался улыбнуться, но получилось это у него жалко.

Сейчас я, хоть и сжалась в комок за колесом вагончика, могла хорошо рассмотреть его. Незнакомцу было уже за сорок, и выглядел он обрюзгшим. А огромные мешки под глазами окончательно портили его лицо. Выглядел он страшно усталым и испуганным.

Ридле без слов открыл дверцу «Дэу» и достал из машины плоский чемоданчик. Он положил его на капот, открыл и отошел в сторону. Незнакомец тут же оказался подле чемоданчика и старательно стал пересчитывать пачки долларов в банковской упаковке. Я снимала все на пленку.

— Ну вот, все в порядке! — наконец удовлетворенно проговорил незнакомец. — Ровно десять тысяч.

После этих слов он вытащил из брюк рубашку и начал разматывать бинт, которым был обмотан его живот. После пары витков из-под бинта показались бумаги. Незнакомец ускорил свои движения, и вскоре несколько листов кальки перекочевали в руки Ридле. Даже отсюда было видно, что на кальке чертежи и расчеты.

— Поумнее ничего придумать не мог? — брезгливо спросил Ридле, глядя на помятые листы.

— Да нет! Когда ум раздавали, меня за пивом посылали! — почему-то со злобой ответил незнакомец и отвернулся от Ридле.

— А вот в этом ты абсолютно прав! — проговорила я, выбираясь из-под вагончика. — Быстро! Лицом к машине, руки на капот!..