Никогда не обманывай виконта

– Почему мы должны туда перебираться? – спросил Харрис. Его морщинистое лицо приобрело какое-то дерзкое выражение.

Саймон мысленно сосчитал до пяти. Слуги большинства людей съеживаются, когда к ним обращаются их хозяева, но два старика, что стояли перед его письменным столом, служили его семье с тех пор, когда он ростом доходил им до колен. Казалось, они считают себя скорее его опекунами, чем слугами. Он предлагал им обоим уйти на пенсию с хорошим денежным содержанием, но оба старика вели себя как надоедливые мухи, не желающие улетать. А если честно, он бы сильно скучал по этим двум седым мухоморам.

– Ради всего святого, я же не приговариваю вас к виселице! Неужели обязательно нужно меня допрашивать? – Он потер напряженную шею.

Ни один из двоих не ответил.

Саймон запустил пятерню в волосы и поморщился, когда пальцы задели больное место.

– Это все.

Оба старика некоторое время молча смотрели на него, затем направились к двери, склонив друг к другу головы и переговариваясь.

– Не похоже, чтобы он был пьян, – произнес Бейнс голосом, который наверняка казался тихим человеку преклонных лет.

– Да, но он всегда хорошо переносит алкоголь, – отозвался Харрис.

Бейнс кивнул:

– Верно, так и есть.

Саймон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, думая о губах чертовой хитрой лисицы, прижавшихся к его рту. Найдет ли он ее прежде, чем она заложит кольцо? Женщина, лицо которой он даже описать не сможет. Если найдет, получит массу удовольствия, прижав ей хвост.

Глава 5

На следующий день, едва переступив порог резиденции лорда и леди Уэстфилд, Саймон увидел, что вниз по лестнице стремительно несется Селия, девятилетняя дочь Уэстфилдов.

– Привет, кроха. – Он отдал перчатки и шляпу дворецкому.

Селия спрыгнула со ступенек прямо в его объятия.

Саймон закружил ее по холлу.

Она захихикала.

– Ты рано, дядя Саймон. Ты всегда приходишь рано.

Разве? Он поставил девочку на пол. Как это странно и немодно.

– Мама с папой одеваются к обеду. А ты можешь пойти со мной в детскую и пожелать доброй ночи Винсенту.

Детская привлекала его так же сильно, как собрание дебютанток и их властных мамаш. Но Винсент был славным малышом и его крестником. Если его не заставят держать младенца на руках, какой от этого может быть вред?

– Веди меня.

Селия схватила его за руку и потащила вверх по лестнице. На площадке третьего этажа она остановилась и зашагала по коридору.

– Винсент спит в маминой спальне, там теперь детская. Мама этой спальней все равно никогда не пользуется. Она всегда спит с папой.

Этим объясняется улыбка, не сходящая с лица Уэстфилда с тех пор, как он почти полтора года назад встретил Софию.

Они вошли в комнату со стенами, выкрашенными в синюю и кремовую полоску. В центре стояла белая железная колыбель с красивым прозрачным балдахином. В кресле спокойно сидела няня, сложив руки на коленях. Она попыталась встать, но Саймон остановил ее, подняв руку.

Селия подбежала к колыбельке и, встав на цыпочки, заглянула внутрь.

– Он еще не спит! Иди посмотри. – Девочка замахала маленькой ручкой, подзывая Саймона.

Саймон всмотрелся в Винсента, младенца с пухлыми щечками, копной черных волос и темными глазками, которые, казалось, впитывали в себя каждое движение. Младенец улыбнулся, и Саймон внезапно ощутил толчок где-то в районе сердца. Вне всякого сомнения, все еще не прошедшее несварение из-за того дьявольского зелья, которым напоил его Хантингтон.

– Вчера ему исполнилось семь месяцев, – сказала Селия. – Знаешь, он уже ползает. Заполз прямо к папе на грудь, когда они играли на ковре.

Саймон положил руку на теплую головку младенца. От него пахло… нет, Саймон не мог сказать точно чем, но очень приятно. Его вдруг охватило непреодолимое желание взять Винсента на руки и понюхать. Он отдернул руку, словно обжегся, и потрогал свой затылок. С того момента, как неизвестная сволочь разбила об его голову вазу, он чувствовал себя не в своей тарелке.

– А почему у тебя нет ребеночка, дядя Саймон?

Горло внезапно перехватило. Он откашлялся.

– Для начала лучше завести жену, дорогая.

– Ты бы мог жениться на папиной кузине Виктории. Двоюродный дедушка Рэндольф говорит, что должен найти ей мужа, пока он из-за нее не поседел.

Как раз в этот момент в соседней комнате засмеялись Уэстфилд и его жена София. Ни Селия, ни няня этому смеху не удивились. Дверь, ведущая в ту комнату, резко распахнулась, и София переступила порог. Она была привлекательной женщиной с темными волосами и оливкового цвета кожей. Увидев Саймона, она остановилась, а затем уголки ее широкого рта поползли вверх.

– Саймон, – сказала она, протягивая к нему руки. – Как поживаете?

Одно время их отношения были довольно непростыми, но ему нравилась эта женщина, и похоже, теперь это чувство стало взаимным. Он поцеловал ее в щеку.

– Прекрасно, София, а вы?

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут в комнату вошел Уэстфилд.

– Саймон, я не позволю тебе заигрывать с моей женой прямо у меня на глазах, старый ты… О, Селия, я тебя не заметил.

Уэстфилд подошел к колыбели и положил руку на плечо Селии, глядя на сына.