Никогда не обманывай виконта

«Ты ошибаешься, считая, что она и есть твоя роковая женщина», – прошептал голос в его голове. Но так ли это? Или просто она настолько хитра? Он вспомнил слова Уэстфилда о том, что его, Саймона, свидетельства в лучшем случае никчемные. И если быть честным с собой, то он вынужден с этим согласиться. И он ни разу не видел, чтобы к Эмме приходил какой-нибудь мужчина, за исключением того неуклюжего бакалейщика. Вряд ли тот болван – ее сообщник.

Саймон подумал о грошовой книжонке про инспектора Уитли, которую недавно прочитал. У инспектора имелось внутреннее чутье на подозреваемых. Шестое чувство. И все внутри Саймона кричало о том, что это та самая женщина. Все, кроме здравого смысла.

– Черт побери, – проворчал он.

Бейнс снова появился на пороге гардеробной.

– Вы что-то сказали, милорд?

– Нет, просто разговариваю сам с собой.

– О боже, – пробормотал Бейнс.

– Что? – Саймон прищурился.

– Мой первый хозяин, лорд Хаттен, разговаривал сам с собой. И мы все знаем, что с ним случилось. Очень печально, когда джентльмен шестидесяти пяти лет требует, чтобы его одевали в короткие штанишки, и хочет, чтобы горничные шлепали его, называя несносным мальчишкой. Он сошел с ума, а началось все это после того, как он стал разговаривать сам с собой.

– Скажу еще раз, Бейнс, ты – великий утешитель. А Хаттен не был сумасшедшим, всего лишь извращенцем, к тому же неудовлетворенным.

– Может быть, и у вас все дело в этом же, милорд? – Ухмыляясь, как коварный лис, Бейнс скрылся в гардеробной.

Нет, у него дело не в этом. Или в этом? Говоря по правде, Саймон не мог подойти к Эмме на три фута, не отреагировав известным образом. Как чертов пес в охоте. Нужно садиться в карету и возвращаться в Мейфэр. Забыть о поисках кольца. Забыть про Эмму, про ее теплую улыбку, про странное чувство довольства, которое он испытывает каждый раз, когда входит в ее дом. Саймон потрогал затылок. Шишка прошла, но он был уверен, что удар как-то подействовал на его мозги.

Тяжело вздохнув, он подошел к картине Эммы – семейство, гуляющее в парке. Харрис поставил ее на каминную полку. Саймон провел пальцами левой руки по поверхности картины, прикоснулся к нарисованной женщине. Белокурая, как Эмма, а у джентльмена волосы темные. Пальцы, словно не в силах остановиться, скользнули к младенцу, сидевшему в плетеной коляске. Пухлые щечки, белое платье и кружевной чепчик. Саймон подумал о сыне Уэстфилда, о запахе малыша. А этот младенец тоже так пахнет?

Боже, он и правда сходит с ума. Это всего лишь картина, больше ничего.

Бейнс что-то произнес.

Саймон оглянулся. Камердинер снова стоял в проеме гардеробной, перекинув через руку один из сюртуков Саймона.

– Что?

– Я сказал, мисс Траффорд весьма талантлива.

– А, да. Весьма. Думаю, картину нужно вставить в раму.

– Я уверен, лорд и леди Уэстфилд оценят ее.

– Уэстфилд? – эхом повторил Саймон.

– Разве вы покупали ее не в подарок им?

Разве? Саймон потер затылок.

– Да, конечно.

– Так нам ее упаковать? Велеть вставить в раму и доставить в их резиденцию?

Саймон повернулся к картине и поставил ее ровнее, ближе к центру полки.

– Спешить некуда. Может быть, я подарю ее им на Рождество.

Бейнс негромко хохотнул.

«Что, черт возьми, он счел таким смешным?»

Обычно Эмма, когда рисовала, любила сделать перерыв на послеобеденный чай.

Но не сегодня.

Поверх ободка своей фарфоровой чашки она наблюдала за Саймоном, который сидел напротив нее за небольшим столом в студии, приканчивая кусок викторианского бисквита, испеченного миссис Флинн. Он слизнул с кончика пальца каплю малинового джема. В животе у Эммы все сжалось. Она просто не могла смотреть на эти греховные губы, не думая о том поцелуе. И на то, как он втягивает палец в свой теплый рот, она тоже смотреть не могла. Весь этот день воспоминания упорно вторгались в ее мысли. Дни, проведенные порознь, не охладили ее вожделения. Казалось, наоборот, усилили.

«Проклятье. Нужно найти способ вернуть ему кольцо, закончить портрет, и пусть Саймон Редклифф идет своим путем».

Эмма кашлянула, прочищая горло.

– Сегодня я хочу поработать с тенями. Не думаю, что это отнимет больше часа, так что я не задержу вас надолго.

Не похоже, чтобы он испытал облегчение. Напротив, между бровями на гладком лбу появилась складка.

Он что, разочарован? Скучал по ней? Да что за глупая мысль! «Что ты за дурочка, Эмма Траффорд. Неумелая дурочка».

Саймон кивнул. Встал и предложил ей руку.

Прикасаться к нему – не самая умная мысль. Не приняв руки, Эмма тоже встала. И пока шла к мольберту, жар его взгляда согревал ей спину. Он следил за ней, как ястреб, устремивший взгляд на свою жертву. Неужели опять пытается выбить ее из равновесия? Весь день он то и дело бросал на нее такие взгляды, словно она опытный образец в стеклянном сосуде.

Проходя мимо нее к своему креслу, он наклонился над ней.

– Что-то случилось, Эмма?

Казалось, что в его глазах светится искреннее беспокойство.

– Нет, но у меня те же самые мысли. Вас что-то тревожит?

Его брови сошлись на переносице.

– Разумеется, нет. Могу я спросить, почему вы так подумали?