Николай I Освободитель. Книга 3

Я его недовольство и даже где-то негодование полностью разделял. Не смотря на множество перебранных конструкций, ни одного доведенного до возможности серийного производства образца изготовить пока не удалось. Оружейник справедливо опасался того, что наследник и великий князь в какой-то момент — посмотрев на расходную ведомость, например — может банально плюнуть и свернуть все опытно-конструкторские работы. Он-то не понимал, что я вовсе не ожидал результата здесь и сейчас, а хотел играть в долгую, сформировав полноценную конструкторскую школу. К этому времени оружейное КБ насчитывало уже два десятка человек среди которых кроме самого Маркова было трое молодых инженеров, несколько чертежников, пяток опытных мастеровых и столько же более-менее толковых учеников.

— И чем вы меня порадуете?

— Попробовали револьверный тип заряжания, — пожал плечами оружейник. — Схема отработанная, проблем с ней на короткоствольном оружии нет, так что…

— И как?

— Не очень хорошо, — вынужден был признать конструктор. — Прорыв газов между барабаном и стволом сильно мешает целиться. В короткоствольном оружии этот недостаток не так критичен, а тут после второго-третьего выстрела линию прицеливания уже плотно закрывает дымом.

— Попробуйте снарядить патроны пироксилином, — посоветовал я, прикинув все «за» и «против», — это скомпенсирует потери мощности от прорыва газов, уберет мешающий дым, плюс механизм у барабанок куда более простой и крепкий, глядишь и выдержит.

— Отдача-то останется, — скривился оружейник.

— Вероятно придется уменьшать калибр, — пожал я плечами. Какая разница — все равно это не более чем демонстратор технологий. Об этом я правда оружейнику говорить не стал, что бы его не расхолаживать: пускай к каждому образцу относится со всей серьезностью.

Все наши винтовки разрабатывались пока исключительно под дымный порох поскольку калибр в пять линий — не много не мало — 12,7 мм — при использовании бездымного пороха давал такую чудовищную отдачу, что плечо уже после нескольких выстрелов говорило «до свидания». Да и механизмы винтовок от таких нагрузок быстро разбалтывались и приходили в негодность. С массовой же сверловкой стволов меньше пяти линий у нас по-прежнему ничего не получалось.

Конечно с появлением относительно дешевой Демидовской стали все, в том числе и опыты с оружейным производством, изрядно упростилось. Но надо понимать, что в отсутствие твердой научной базы продираться вперед нам приходилось буквально на ощупь. Науку металлографию еще предстояло создать с нуля. Подбор состава сплавов, технологии закалки, обработки металла, нанесение защитных покрытий… Куда не плюнь — сплошное белое пятно, требующее дополнительных исследований.

Да что там говорить, если все операции требующие фрезеровки выполнялись, по сути, вручную. Напильником, надфилем и еще какими-то инструментами, название которых я даже и не знал никогда. Ну и какой-то матерью, куда без этого. Только в прошлом 1818 году был сконструирован с моей подачи первый в России станок, имеющий относительное право зазываться фрезерным. На самом деле, мне он больше напоминал большую бормашину, запитанную от паровика, но даже это можно было считать серьезным прорывом. Стимпанк как он есть.

В общем, едва мы преодолевали одну вставшую во весь рост проблему, как за ней сразу вырастали еще десятки новых. И конца-края этому процессу видно не было.

— Разрешите попробовать? — Подал голос Михаил, явно впечатленный обилием технических подробностей.

— Конечно-конечно, — засуетился Марков. — Давайте начнем вот с этого образца. Он у нас считается наиболее перспективным на дальней дистанции, хотя и проблем с ним пока больше всего. Калибр пять линий, продольно скользящий поворотный затвор, скорострельность восемь-десять выстрелов в минуту. Начальная скорость пули около ста пятидесяти саженей. Прицельная дальность — двести пятьдесят.

Михаил после короткого инструктажа самостоятельно зарядил патрон, щелкнул затвором, приложился и аккуратно нажал на спуск. Бахнуло — я предусмотрительно заткнул уши пальцами, — вылетело облачко порохового дыма. Брат дернул затвор, дунул внутрь, избавляясь от несгоревших остатков бумажной гильзы, вложил еще один патрон и сделал следующий выстрел.

— Изрядно, — после двух десятков итераций вынужден был признать великий князь. — Гораздо удобнее чем с дула заряжать. Даже и сравнивать невозможно.

В воздухе остро пахло сгоревшим порохом, начисто перебивая другие «весенние» запахи.

— Заметьте, ваше императорское высочество, — осторожно принял винтовку из рук Михаила изобретатель и любовно погладил свое творение по ложу. — Заряжение с казны позволяет вести постоянный огонь не только стоя во весь рост, но также с колена, лежа или из-за укрытия.

— И что? — Не понял Михаил, к сожалению, среди местных офицеров все еще бытовало мнение, что пулям кланяться — зазорно, а атаку врага следует встречать широкой грудью. Ничего, изобретём пулеметы и шрапнельные снаряды и посмотрим, как эта глупость быстро уйдет в прошлое.