Николай I Освободитель. Книга 3

Вообще, подход к детям у меня, человека, сформировавшего свои взгляды в далеком будущем, изрядно отличался от того, что было принято среди местных хроноаборигенов. Тут принимать особое участие в воспитании отпрысков было не принято. На это существовали сначала всякие кормилицы-мамки, а потом специально назначенные воспитатели. Собственно, данный подход был мною во всю прочувствован, когда я сам был в нежном возрасте: мамА в лучшем случае тратила на меня час своего времени в день, Павел так и вовсе заглядывал совсем нерегулярно.

С одной стороны, такой подход изрядно облегчал жизнь, что тоже было не маловажно, учитывая весьма напряженный рабочий график. С другой, как мне кажется, приводил к существенным пробелам в воспитании.

Если посмотреть на задачи любого монарха в философском ключе, то, по моему мнению, у него должно быть в жизни две основных задачи: самому править так, чтобы государство крепло и развивалось, а также подготовить себе достойную смену, способную подхватить его дела и не просрать все накопленное поколениями предков. И вот именно вторую часть многие, даже очень хорошие, оставившие заметный след в истории правители, почему-то начисто упускают.

Я такой ошибки допускать не собирался, поэтому намеревался уделять воспитанию наследника максимум внимания.

К началу осени 1820 года строительство железнодорожной ветки Нижний Тагил-Пермь хоть и с определенным отставанием, все же вышло на финишную прямую. К этому времени оставалось построить один мост и примерно семьдесят километров пути, причем последний отрезок шел уже по более равниной части маршрута, то есть каких-либо принципиальных проблем с ним не ожидалось. В таких обстоятельствах была собрана железнодорожная комиссия при Госсовете для выработки стратегии развития этого вида транспорта на ближайшие десяток-другой лет.

К сожалению, без бюрократии тут обойтись было просто невозможно. В отличии от уральской ветки, шедшей по большей части по малозаселенным землям, принадлежащим государству, которые я, не мудрствуя лукаво, выкупил из казны по установленному для таких случаев тарифу, ветка, соединяющая две столицы, должна была пройти по куда более плотно заселенным территориям. Помещичьи, частные, кабинетские земли: требовалось учесть интересы всех сторон и подвести под это дело крепкую юридическую базу.

Самое смешное, что, не смотря на популярность Царскосельской дороги, — вернее Гатчинской теперь уже — далеко не всем в Госсовете была очевидна необходимость реализации этого проекта и развития железнодорожного транспорта вообще.

— Шестьдесят миллионов рублей? — Горячился Гурьев, — вы представляете себе величину этой суммы? Это четверть годового бюджета империи! На эти деньги можно снарядить двухсоттысячную армию и содержать ее несколько лет!

По традиции большая часть государственных денег в империи шла на содержание армии. В некоторые периоды на ее содержание уходило до 80% всех собираемых в стране денег, не удивительно, что столь существенные траты на прочие проекты изрядно нервировали министра финансов.

— Хорошо, — я кивнул. — В таком случае, господа, я предлагаю для постройки железной дороги учредить акционерное товарищество. Пусть за государством остается пятьдесят процентов плюс одна акция, а остальные — пустить в вольный оборот. Это позволит изыскать необходимые средства, привлечь к обороту лежащие по дальним углам дворянские и купеческие кубышки ну и на казну снизит нагрузку. В дальнейшем же можно аналогичным образом формировать необходимые капиталы на постройку дорог, которые смогут соединить самые далекие уголки империи в единую сеть.

Так далеко господа члены Госсовета естественно не смотрели, но в целом идею поддержали. Некоторые намеревались поживиться, видя в затее перспективу, другие наоборот считали железные дороги делом провальным и таким образом хотели сбросить на «частника» долю убытков. Что же касается меня, то я готов был сходу вложить в создаваемое акционерное общество миллионов десять-пятнадцать. Ко второй половине 1820 года мой личный капитал достиг восьмидесяти миллионов рублей, сделав меня, возможно, самым богатым человеком в империи. Если не считать самого императора, конечно, но его финансы все же во многом были частю государственного аппарата.

Как любая комиссия, железнодорожная начала разводить бюрократию буквально с самого первого дня. Вообще только имея дело с чиновничьим аппаратом империи, я начал понимать насколько в действительности ограничена власть монарха. Теоретически ты можешь приказать все что угодно, однако такой подход обязательно нарвется на жесточайшее противодействие, а порой и откровенный саботаж. Попытки же достучаться до голоса разума порой приводили с забавным казусам.