Николай I Освободитель. Книга 3

Уже ближе к зиме в Питер пришло сообщение о том, что одна из геологических партий, разосланных в районе Западного Урала для поиска залежей каменного угля, нашла потенциально пригодное для добычи этого ценного ресурса месторождение. Уголь нашли недалеко от деревни Луньевка в ста километрах севернее Перми, что открывало потенциальную возможность перевода всех Уральских металлургических производств с дров на уголь. Нужно было только прокинуть ж/д ветку от Перми на север, что, учитывая задуманные мною масштабы железнодорожного строительства в будущем а также уже почти построенную ветку Нижний Тагил-Пермь, совсем не выглядело пустым прожектёрством.

Дело тут было, как это банально не звучит, в экономике. К началу двадцатых большая часть уральских железоделательных заводов работало по старинке не местных дровах, активно сжигая растущие в изобилии там деревья. Это было проще и дешевле нежели осуществлять полноценную геологоразведку, обустраивать добычу, а потом еще и везти неизвестно откуда каменный уголь. Учитывая сложности логистики — с водными путями на Урале было достаточно проблематично, а сухопутных и вовсе практически не было — такой уголь выходил бы воистину золотым.

Однако если предположить, что количество выплавляемого металла нужно в ближайшее время увеличить в десятки раз, — на одни рельсы стали обещало уйти просто уйма, не говоря про другое внутреннее потребление и экспорт — то тут ситуация резко переворачивалась на сто восемьдесят градусов. При детальном рассмотрении оказывалось, что построить железнодорожную ветку и возить уголь из одного места выгоднее чем заморачиваться с рубкой, а потом высадкой новых деревьев. Тем более, что количество потребителей этого черного золота девятнадцатого века в обозримом будущем будет только расти, и уголь может пойти не только на металлургию, но и на отопление, флот и даже, возможно, на производство электроэнергии. Впрочем, это было дело не ближайшего будущего, сначала нужно было дотянуть первую ветку до Перми, запустить ее в работу откатать все шероховатости, а потом думать о масштабировании.

Главным же внешнеполитическим веянием, под аккомпанемент которого прошла вторая половина года, стали слухи о болезни Наполеона. Император французов стал все меньше показываться на публике, а когда все-таки общался с подданными, поражал давно знавших корсиканца своим нездоровым видом. Говорили, что Наполеон похудел, осунулся, испытывает сильные боли в животе, отчего практически ничего не ест. Все это заставило остальных участников «европейского концерта» прийти в величайшее возбуждение, предчувствуя скорую возможность поживиться.

Все предыдущие годы начиная с подписания Варшавского мирного договора, боевые действия между Францией и Англией велись, по сути, ни шатко не валко. Сначала обе страны переживали экономический удар, нанесенный климатическим катаклизмом, потом Англия была больше сосредоточена на внутренних в том числе династических проблемах, а Франция — выжатая в финансовом плане до дна предыдущими авантюрами Наполеона — банально не смогла себе позволить постройку полноценного нового флота, способного тягаться с британским. Мелкие стычки на море отдельных кораблей и бесконечная крейсерская война не в счет: шуму много, а толку — чуть.

Теперь же на горизонте полноценно запахло формированием новой седьмой антинаполеоновской коалиции. В этой ситуации достаточно легко разрешились наши проблемы с Англией: подобно акуле, почувствовав кровь в воде, островитяне принялись нарезать вокруг раненного зверя круги. Пока еще в дипломатическом смысле.

8 января 1821 года был подписан Англо-Русский договор о разграничении сфер влияния в западном полушарии. По нему Россия присоединялась к Англо-Американскому договору 1819 года и соглашалась считать кусок земли, ограниченный 51 и 42 широтой с севера и юга, а с запада водоразделом Скалистых гор, территорией под общим управлением трех стран. Там теперь все три государства могли основывать поселения, проводить экономическую деятельность и добывать природные богатства. При этом Англичане согласились считать Калифорнию зоной исключительных интересов России и не препятствовать деятельности переправы через Центральноамериканский перешеек в районе Никарагуа для русских переселенцев.

В свою очередь Россия гарантировала соблюдение интересов Великобритании в остальной части Мексики и нейтралитет в войне между Мексикой и Испанией. Последнее было обещать вообще просто, поскольку уже всем стало очевидно, что испанцы свои колонии удержать не смогут, а значит и ссориться с будущей независимой страной нам тоже не было никакого резону.

Кроме этого Англичане обещали выплатить солидную компенсацию за оккупированные ими острова в Карибском море и освободить удерживаемые острова в Ионическом. И все это богатство мы получили лишь за обещание не мешать немецким государствам в потенциальной войне против Франции, которая обязательно должна была начаться в случае смерти Наполеона.