Читаем Николай II полностью

Вспоминая в 1916 году день своей помолвки, императрица Александра Федоровна в письме мужу особо подчеркнула, что уже тогда, в 1894-м, вера и религия играли большую роль в ее жизни. «Я не могу относиться к этому просто, — писала она, — и если на что-нибудь решаюсь, то уже навсегда, то же самое в моей любви и привязанностях. Слишком большое сердце — оно пожирает меня! Так же и любовь ко Христу — она была всегда так тесно связана с нашей жизнью в течение этих 22 лет! Сначала вопрос о принятии православия, а затем оба наши Друга, посланные нам Богом». Откровеннее сказать трудно. Именно чувство руководило поступками Александры Федоровны, всегда, с юных лет, прислушивавшейся «к сердцу» больше, чем к разуму. «Суждение о собственной недостаточности при сравнении Я со своим идеалом вызывает то смиренное религиозное ощущение, на которое опирается страстно верующий», — писал З. Фрейд в работе «Я и Оно». Супруге последнего царя был необходим не только идеал небесный, но и его «земной» прообраз. Неслучайно, вспоминая прошлое, она поставила в единую цепь вопрос о принятии православия и посланных, как она верила, Богом двух «друзей» — лионского «магнетизера» Филиппа и сибирского странника Григория Распутина, имена которых в начале XX века считались нарицательными. Об этих «друзьях» и об их влиянии на жизнь и судьбу императора Николая II нам еще придется говорить особо, в данном же случае важнее отметить иное — принцесса Alix никогда не могла поступиться своими религиозными принципами. Но воспитание этих принципов протопресвитеру И. Л. Янышеву не удалось — «слишком большое сердце» оказалось неприступной крепостью для мудрого и богословски образованного придворного клирика. Последствиями этого и было появление «друзей»: «…чем больше неудач, чем больше огорчений, тем более душа ищет забвения, подъема оптимизма в гадании о будущем»[41]

. Тем более что радость встречи с любимым в первые же дни покрывается трауром…

Октябрь 1894 года навсегда разделил жизнь гессенской принцессы на две неравные части. Принцессы маленького немецкого герцогства больше не существовало, она вступала в новую жизнь, — в новой роли и в качестве верной дочери православной церкви. В четверг 20 октября в «2 часа 15 минут пополудни» Александр III скончался — и она стала невестой русского императора. Этим же числом был помечен первый манифест ставшего самодержцем Николая II, сообщавший всем верноподданным о кончине венценосного родителя и повелевавший «учинить присягу в верности Нам и Наследнику Нашему Его Императорскому Высочеству Великому Князю Георгию Александровичу, Которому быть и титуловаться Наследником Цесаревичем, доколе Богу угодно будет благословить рождением сына предстоящий брак Наш с Принцессою Алисою Гессен-Дармштадтскою».

«Интерстициальный нефрит с последовательным поражением сердца и сосудов, геморрагический инфаркт в левом легком, с последовательным воспалением», — напишут позже врачи о смерти императора. Болезнь сделала свое дело, быстро сведя в могилу 49-летнего монарха. Самодержавным государем в тот же момент стал его сын. 20 октября в эмоциональных тонах он записал горестную для него историю кончины отца. В течение всего утра родные были рядом с умиравшим царем. «Дыхание его было затруднено, требовалось все время давать ему вдыхать кислород. Около половины 3-го он причастился Св. Таин; вскоре начались легкие судороги… и конец быстро настал! Отец Иоанн (Кронштадтский. — С. Ф.

) больше часа стоял у его изголовья и держал за голову. Это была смерть святого! Господи, помоги нам в эти тяжелые дни! Бедная дорогая Мамá!»

Вечером, в половине десятого, в спальне, где умер Александр III, состоялась первая панихида, юный царь «чувствовал себя как убитый». Впрочем, горе не помешало ему в тот же день занести в дневник и то, что «у дорогой Аликс опять заболели ноги!».

Беспокойство о невесте, о ее самочувствии и настроении постоянно встречается на страницах дневника Николая II. Октябрь 1894 года полностью и навсегда изменил и его жизнь. Радость семейной жизни отодвинута необходимостью вступления на престол. А долг — выше всего. В тот день новый царь плакал — страшное бремя власти давило его. «Сандро, что я буду делать! — патетически воскликнул он [обращаясь к другу детства великому князю Александру Михайловичу]. — Что будет теперь с Россией? Я еще не подготовлен быть царем! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами. Помоги мне, Сандро!»[42] Но и великий князь не знал, что делать. Помощи ждать было неоткуда. Если Александром Михайловичем рассказ передан верно, то можно утверждать, что Николай II осознавал всю трагичность положения, в которую попал в связи с кончиной отца.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука