Николай II. Отречение которого не было

Обращение императора Николая II было искусно подправлено и отпечатано на машинке. Генерал Н. М. Тихменёв, уже находясь в эмиграции, в 1939 году свидетельствовал на собрании Союза ревнителей памяти императора Николая II: «8-го марта, вернувшись в свой кабинет, я нашёл на столе вот этот самый листок, который я держу в руках. Это — приказ Начальника Штаба от 8-го марта, напечатанный в штабной типографии. «Приказ Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего 8-го марта 1917 года № 371. Отрекшийся от Престола Император Николай II, перед своим отъездом из района действующих армий, обратился к войскам с следующим прощальным словом: [далее идёт подделанный текст обращения — П. М.].

8 марта 1917 г. Ставка. Подписал: Начальник Штаба, генерал Алексеев»[1321].

Становится ясно, что подделанный текст был не приказом императора Николая II, а приказом генерала Алексеева, в чьей полной измене Государь смог окончательно убедиться во время своего пребывания в Могилёве. Именно Алексеев объявил императору о том, что Временное правительство лишило Государя свободы. «Алексеев, —

пишет генерал С. Д. Позднышев, — чувствовал неловкость и смущение перед Государем. Его совесть тревожило упорное молчание Царя. Во время доклада о последних событиях в Петрограде он не выдержал и сказал ему: «Ваше Величество, я действовал в эти дни, руководствуясь моей любовью к Родине и желанием уберечь и оградить армию от развала. Россия тяжело больна; для её спасения надо было идти на жертвы…» Государь пристально посмотрел на него и ничего не ответил»[1322].

Таким образом, совершенно очевидно, что ни с юридической, ни с моральной, ни с религиозной точки зрения никакого отречения от престола со стороны царя не было. События в феврале-марте 1917 года были не чем иным, как свержением Императора Николая II с прародительского престола; незаконное, совершенное преступным путем, против воли и желания Самодержца, лишение его власти. «Мир не слыхал ничего подобного этому правонарушению. Ничего иного после этого, кроме большевизма, не могло и не должно было быть».

Но нам могут возразить, что известна телеграмма Государя великому князю Михаилу Александровичу, в которой он обращается к нему как к императору. На это мы ответим, что в случае с этой телеграммой мы имеем дело с очередным призраком. Она приводится, как и «последний приказ», много раз в разных источниках, причём часто в разных вариантах. Но никаких ссылок на архивный источник никогда не приводится. Более-менее подробно об этой телеграмме написал полковник Б. В. Никитин: «Много лет спустя (после событий 2-го марта 1917 года — П. М.) появились сведения, что Государь послал Великому Князю со станции Сиротино следующую телеграмму: «№ 218. Подана 3-го марта — 14 ч. 56 м. Передана Петроград 3-го 15 ч. 10 м. Его Императорскому Величеству. Петроград. События последних дней вынудили меня решиться бесповоротно на этот крайний шаг. Прости меня, если им огорчил тебя, и что не успел предупредить. Возвращаюсь в Ставку, откуда через несколько дней надеюсь приехать в Царское Село. Горячо молю Бога помочь тебе и нашей Родине. Твой Ники»[1323].