Николай Ликийский

Его духовное возрастание достигает уровня «мужа совершенного», он приходит «в меру полного возраста Христова». Не познавший Бога мир не может судить о таком человеке, но он может судить обо всем, поскольку «имеет ум Христов».

«Божественные энергии нисходят до нас, — писал по этому поводу Святой Василий Великий, — тогда как божественная сущность остается неприступной».

«Бог, невидимый по природе, — вторил ему Святой Григорий Нисский, — делается видимым благодаря энергиям».

«Сделаемся богами через Господа, — говорил Максим Исповедник, — потому что именно для этого человек получил существование — Бог и Господин по природе».

Но если мы вспомним, что говорил Бог Иримии, то можно предположить, что будущие святые бывают обожены и пронизаны Божественными энергиями еще до того, как он «образовал их во чреве».

Что лишний раз подтверждает то, что святыми рождаются.

С самого первого своего дня появления на свет эти люди ощущают Божество в самих себе, как ощущали его люди, достигавшие высшего понимания Бога: Будда, Святые Павел, Франциск Ассизский и Августин.

Любые сомнения или физические и метафизические доказательства бытия Бога встретили бы с их стороны полнейшее равнодушие.

Они ощущали Бога в себе и не нуждались в доказательствах.

Само собой понятно, что высшее познание Бога, какое было у человечества, было у самого Иисуса Христа.

Бог жил в нем.

Иисус чувствовал его в себе и брал из своего сердца то, что оно ему говорило об его Отце.

Иисус не видел, но слышал Бога, не нуждаясь ни в громе, ни в пылающей купине, как Моисей, ни в знаменательной буре, как Иов, ни в оракуле, как древние греки, ни в домашнем гении, как Сократ, ни в ангеле Гаврииле, как Магомет. Не было у него фантазии и галлюцинации, какие преследовали Святую Терезу.

Иисус ни разу не выразил святотатственной мысли, будто он равен Богу, что было свойственно «суфиям». Но в то же самое время он считал, что непосредственно связан с Богом и верил в то, что он Сын Божий.

Вхождение верующих в вечность, в пакибытие, подготовленное их очищением, и образует их святость.

Святость, таким образом, есть принадлежность к вечной жизни, причастность Божеству, предвосхищение в этом бытии грядущего пакибытия.

Из того же понимания исходила древняя церковь и в почитании в качестве святых отдельных лиц.

К таким лицам относились первоначально апостолы, об избранности которых для вечной жизни говорил сам Христос. К ним причислялись ветхозаветные пророки и патриархи, о святости которых свидетельствовало Святое писание.

Почитали как святых и мучеников, поскольку, согласно представлениям древней церкви, совершенный мучениками подвиг сразу же открывал перед ними Царствие Небесное.

О причастности к Богу свидетельствовал и дар чудотворения.

Канонизация святых, развившаяся со временем во вполне формальную процедуру, и составляет по своей сути церковное удостоверение в причастности святого к Богу.

Таким образом, святой — это всякий раз явление спасения, милости Божией к людям, благодати, посылаемой Богом своему народу.

В Актах мученичества всех претерпевших мучения в Карфагене в 202 или 203 годах, рассказывается, как рабыня Перепетуи, о которой мы уже рассказывали, Фелицитата незадолго до казни, разрешилась в темнице от беремени.

Роды были настолько трудны, что один из солдат, охранявших ее, спросил:

— Если теперь ты так страдаешь, то, что же будет с тобой, когда тебя отдадут зверям?

— Сейчас, — отвечала Фелицитата, — я страдаю потому, что терплю за себя, но когда я буду страдать за Христа, он будет во мне и будет страдать за меня…

Таким образом, подвиг, совершаемый святыми, рассматривается не столько как достижение самого святого, сколько как действие благодати Божией, как явление Божественного промысла.

И именно поэтому святые являют собой наглядное обнаружение промысла Божьего о человеке.

Святой открывает путь к Богу и в этом качестве выступает как заступник за людей перед Богом, как своего рода посредник между Богом и людьми.

Святой в своей функции защитника и заступника исполняет ту же миссию, которая в языческом мировосприятии приписывалась демонам (или другим мифологическим существам), охраняющим человека или весь его род и играющим роль посредника между человеком и высшими силами.

Близость к Богу в соединении с человечностью и обеспечивает святым возможность быть посредниками между Богом и людьми.

В христианстве аналогом этих верований является представление об ангелах-хранителях.

Призывание святых в качестве посредников указывало на кардинальный пересмотр подобных представлений о строении мира.

Наряду с ангелами, посредниками становились люди, сделавшиеся благодаря своему подвигу причастниками Божества.

Святые, оказываясь «друзьями Божиими» и заступниками за людей перед Богом, соединяются в этом действии с ангелами, бесплотными существами.

Таким образом, преодолевается противоречие между материальным, телесным и духовным, и тварность перестает быть препятствием для соединения с Божеством.