Николай Рерих

В этом пути открывается художникам сама столица российского государства. В девятнадцатом веке в «физиологических очерках», в романах Достоевского, в картинах передвижников Петербург представал городом сумрачных многоэтажных зданий, дворов-колодцев, меблированных комнат, мелочных лавочек, кухмистерских, немецких булочных, бедняков, мыкающихся по подвальным углам, мордастых дворников, кухарок, мелких чиновников, поспешающих на службу к девяти утра. Город не Адмиралтейства — доходных домов с подворотнями, не проспектов — переулков, не просторов Невы, но теснин Гороховой и Разъезжей, не садов, но дворов-колодцев, оглашаемых хриплыми мелодиями шарманок.

Только в двадцатом веке поэты, писатели, а больше всего художники возвращаются к Петербургу огромной реки, Марсова поля, торжественных проспектов, узорчатых оград, которые тянутся вдоль медленных каналов.

В этом пути открывается художникам не только дикость и застойность русской провинции, но прелесть русской провинции — городков с ампирными особнячками и пожарной каланчой, усадеб с липовыми аллеями, выходящими к речке или к беседке-бельведеру.

В этом пути открывается художникам не только нищета и тьма русской деревни, но та гармония неспешной и простой жизни, которая сопровождает «Ярмарку» Кустодиева, девушек, увиденных Петровым-Водкиным на волжских берегах.

Игорь Эммануилович Грабарь посещает не только Нюрнберг и Рим, но Беломорье, Мезень, Архангельские захолустья, где печется о сохранности деревянных церквей, потемневших иконостасов — исследует, обмеряет, пишет эти церкви, сельские погосты, часовенки на перекрестках.

Неутомимый исследователь древности, открыватель и живописец старины — конечно же, Рерих.

История России, праистория России открывается ему прежде всего в археологических работах, которым он привержен не меньше, чем живописи.

Ежегодно, а вернее, не однажды в год секретарь Общества поощрения художеств оставляет свои дела (в идеальном порядке). Берет «открытый лист» императорского же Археологического общества и отправляется в экспедиции — под Новгород или на Саровское городище возле Ростова Великого, или на Гнездовские курганы под Смоленском, или в Бологое. И Юрий ведь родился в пути, в деревне Окуловке, когда Елена Ивановна сопровождала мужа в археологическую поездку.

Рерих — действительный член Археологического общества (рекомендован Александром Андреевичем Спицыным). Спицын свидетельствует в своих археологических трудах: «Н. К. Рерих на берегах озера Пироса Валдайского уезда нашел громадное количество вещей и черепков каменного периода… Н. К. Рерих раскопал курганчик близ села Кончанского в Боровичском уезде, в котором им были найдены в обилии поделки из янтаря, попавшие сюда из очажных ям каменного века, расположенных поблизости».

Музей русского Археологического общества постоянно пополняется находками Н. К. Рериха.

Под № 9 в каталоге музея значится: «Ценное собрание вещей из двух курганов, раскопанных в 1902 году Н. К. Рерихом на берегу озера Шерегодро, у села Кончанского Боровичского уезда, Новгородской губернии: значительное количество подвесок из янтаря, преимущественно в форме язычков и пуговок, скребки, кремневые осколки и черепки».

Или (№ 103): «Вещи из Порховских курганов XI–XII веков и жальников, раскопанных в 1899 г. Н. К. Рерихом, преимущественно в районе прихода с. Дубровны на р. Шелони. Раскопки эти важны для определения культуры XI–XII веков настоящего русского населения Новгородской области. Оказывается, что в курганах Водской пятины, полуинородческих, заключаются именно те самые вещи, которые найдены в Шелонских (особенно характерны височные кольца с треугольными подвесками), но с присоединением многих финских форм».

Или (№ 109): «Вещи из курганов, раскопанных в 1902 г. Н. К. Рерихом в Крестецком уезде Новгородской губ. Из немногочисленных находок самая любопытная — височные кольца Федовского типа (среднего размера с заходящими друг за друга концами) из кургана близ с. Полища, а также обломок медного наручника X века из небольшой сопки, раскопанной у Столбова, Валдайского уезда».

Рерих по-прежнему заинтересованно и пристрастно прослеживает связи Северо-Западной Руси со Скандинавией. Но больше всего увлекает его самый процесс работы, путь к раскопкам, к жизни древних славян. К этому пути известный художник, почтенный член Археологического общества ежегодно готовится с таким же трепетом, с каким девятилетним гимназистом искал курганы в окрестностях «Извары».

«В мае, как засеются яровыми, можно приниматься за работу. Подается соответствующее прошение в Императорскую археологическую комиссию; в ответ на него получен открытый лист. Сбрасывается тесный городской костюм; извлекаются высокие сапоги, непромокаемые плащи; стираются пыль и ржавчина со стального совка с острым концом — непременного спутника археолога.