Никому не говори

— Нет. Это невозможно. Вы все время говорите «твоя мачеха», но я называю ее мамой. И всегда буду называть. Я люблю своего отца и считаю, что ему очень повезло с ней. Как и мне. Поэтому я и была так возмущена, когда увидела эти комментарии. Мы с ней действительно близки . Я не могу поверить в то, что она ничего не рассказала мне. И Джулия никогда бы не сделала ничего подобного.

Элли по-прежнему не могла сказать ничего определенного по поводу возможной связи между смертью Джулии и комментариями в блоге Эдриен Лэнгстон, но теперь она была убеждена в том, что если такая связь и существовала, то Рамона ничего о ней не знала.

Глава 26

Кэтрин Уитмайр швырнула еще одно платье на кровать Джулии. Груда одежды — из импортных тканей, с дизайнерскими лейблами, на вешалках из кедровой древесины — уже достигла размеров три предмета в ширину и десять в высоту и грозила обрушиться на пол под собственным весом. Ничего страшного. Она будет стоять здесь целый день, громоздя горы нарядов. Не каждый день собираешь дочь в последний путь.

Она протянула руку за следующим платьем, лежавшим у стенки шкафа. Оно явно не претендовало на роль кандидата в погребальное облачение, но Кэтрин вспомнила, как она покупала его три года назад.

Билл обещал провести Джулию и Рамону за кулисы на концерте Джастина Тимберлейка. «Это будут не обычные пропуска за кулисы, — хвастал он, — а настоящие, для своих». Те, что позволяют находиться рядом с артистом и присутствовать на вечеринке после концерта, а не просто быстро сделать фотографии и поспешно ретироваться к ближайшему выходу.

Для девушек это было большое событие. Конечно, Джулия и Билли привыкли к участию в подобных мероприятиях вместе с отцом. На протяжении длительных периодов времени это была для них единственная возможность с ним пообщаться.

Но вечер Джастина, как они называли его, не был похож в этом отношении на другие подобные мероприятия. Не Джулия сопровождала Билла, выполнявшего свои профессиональные обязанности и совмещавшего их с отцовскими, а он сопровождал ее на концерт, на который при других обстоятельствах никогда не пошел бы — только потому, что для нее это кое-что значило. Вечер Джастина не уводил его из лона семьи, как это бывало обычно, но должен был стать для Джулии настоящим праздником.

Тот день начинался хорошо. Стояло лето. Утром Кэтрин привезла детей на автомобиле обратно в город. У Билла была намечена встреча с одним артистом, давно записывавшимся под его лейблом, в ресторане «Сирилс», после чего он планировал прилететь на вертолете и вовремя доставить их к началу концерта.

Кэтрин начала волноваться, когда муж не позвонил до пяти часов, но постаралась не показывать это девушкам, которые отрабатывали в вестибюле танцевальные движения под песню Джастина Тимберлейка «Sexy Back». В шесть она сама начала звонить Биллу на мобильный телефон. В семь девушки забеспокоились, что не успеют купить майки в палатках на стадионе до начала выступления разогревающей группы. В девять Джулия заперлась в ванной и расплакалась. Всем было ясно, что отец не приедет.

Появившийся в одиннадцать Билл — в свежей рубашке и все еще пахнущий мылом — рассыпался в извинениях. Этот самый певец и сочинитель песен явился в ресторан пьяным и продолжил напиваться, пока они обедали. Биллу пришлось отвезти его в Монтаук, дабы он не влип в какую-нибудь историю. Затем ему пришлось выслушивать жену артиста, недовольную низкими продажами его последнего альбома. Затем он опоздал на последний вертолет.

Все это не могло объяснить, почему он не отвечал на звонки по мобильному. Как не могло объяснить и причину, по которой он разбил сердце своей дочери.

Как бы ни были рассержены его жена и дочь, на следующий день Биллу удалось вернуть их расположение. Он разбудил их в восемь утра и объявил, что сегодня День Джулии.

— Поверь мне, — сказал он дочери, — День Джулии затмит какой-то там паршивый вечер Джастина.

Автомобиль уже ждал около дома, чтобы отвезти их на завтрак в кафе «Норма», где подавали столь любимые Джулией блинчики с бананом и макадамией. Билл даже позволил тринадцатилетней дочери, несмотря на протесты Кэтрин, выпить «мимозу», заверив жену, что в составе этого коктейля преобладает апельсиновый сок.

Оттуда они отправились в Блисс спа, где даже Билл принимал ручные, ножные и лицевые грязевые ванны. При виде отца, высунувшего розовый язык из-под маски из зеленой глины, Джулия смеялась детским утробным смехом, какого Кэтрин не слышала от нее с тех пор, как она училась в начальной школе.

И затем наступил кульминационный момент Дня Джулии, воплотившийся в этом платье. В этом безумном, расшитом жемчугом ярко-розовом уродстве с одной бретелькой.

Билл провел Джулию через отдел Нины Риччи в «Барнис», закрыв ей ладонью глаза.

— Билл, что ты делаешь? — спросила Кэтрин. — Куда мы идем?