Никому не говори

– Это моя ошибка. Я должен был понять, что ты последний человек, который захочет докопаться до истины в этом деле.

– Что ты имеешь в виду? Я докопалась до истины в этом деле точно так же, как и все остальные, – кроме матери этой девушки, которая не вполне объективна.

– Мы оба знаем, что не должны спешить с выводами. Ты хочешь сказать, что здесь ничего больше не происходит?

Хэтчер выглянула в окно, словно это могло расширить ее жизненное пространство.

Случались дни, когда она была благодарна судьбе за то, что они с Роганом могли вести диалог, лишь обмениваясь взглядами. Она даже научилась спокойно относиться к тому, что Роган распознавал у нее признаки предменструального синдрома раньше, чем она замечала их сама. Но если бы у нее была возможность произвести лоботомию той части его мозга, в которой хранилось знание о ее отце, она лично вскрыла бы его череп.

Элли никогда не говорила о своем отце ни с кем в Департаменте полиции Нью-Йорка, даже с Роганом. После того как полицейские в конце концов арестовали Уильяма Саммера в Вичите и назвали его Душителем из Хилл-колледж, она решила обратиться к общественности, посчитав, что давление со стороны граждан вынудит Департамент полиции Вичиты пересмотреть свое решение и предоставить пенсию покойного Хэтчера ее матери. Это была не самая блестящая идея, но попытаться стоило.

Теперь, поскольку ее лицо появилось в «Дэйтлайн» и «Пипл», все знали: чем бы Элли ни занималась сейчас, когда-то она была маленькой девочкой, которая не могла смириться с тем фактом, что ее отец-полицейский пустил себе пулю в лоб. Она часто думала, не видят ли люди в ней только эту маленькую девочку.

Когда Джей Джей подъехал к пожарному гидранту перед особняком Уитмайров, она уже знала: даже ее напарник подозревает, что возможно – вполне возможно, – случай, произошедший однажды холодной ночью на обочине проселочной дороги в Вичите, послужил причиной тому, что Элли так быстро признала гибель Джулии Уитмайр самоубийством.

Но Элли осознавала свои подлинные мотивы. Она была рационалисткой и руководствовалась фактами, а не эмоциями – реальностью, а не старыми воспоминаниями. Джулия покончила с собой, и ее родителям придется смириться с этим.

Она заметила, что двигатель все еще работает на холостом ходу.

– Ты можешь мне сказать, зачем мы сюда приехали? Кому звонили Уитмайры?

– Всем, насколько я понял. Мне позвонила Лу, и я задался вопросом, не могли ли мы упустить что-нибудь?

– Я знаю, ты говорил мне об этом по телефону. Ну, так что? Что мы упустили?

Напарник выключил двигатель и тут же включил его вновь.

– Знаешь, что больше всего меня убивает? То, что заметила ты . Вспомни, Хэтчер. Вспомни, что мы сегодня видели.

– Мы что, играем в двадцать вопросов? Это больше по размерам, чем ящик для хлеба? Что это – животное, минерал, растение? А, подожди, я знаю: это ребенок в ванной. Может быть, ты скажешь мне, прежде чем мы снова постучим в двери этого дома? Нам нужно поторопиться, поскольку эта женщина, по всей вероятности, уже проглотила третью таблетку «Валиума», чтобы попытаться уснуть после всего пережитого.

Роган выключил двигатель и на этот раз вытащил ключ зажигания.

– Ты провела в ее комнате больше времени, чем кто-либо другой, – сказал он. – Девушка принадлежит к поколению, прекрасно знакомому со всеми мыслимыми гаджетами.

– О, там было все, что только можно купить за деньги. А какое это имеет значение?

Он опять покачал головой.

– Ты до сих пор не понимаешь? Тебе уже пора трезво взглянуть на это дело. – Он не стал дожидаться, когда она вылезет из салона, и направился к входным дверям особняка.