Никому не говори

Они обнаружили Рамону Лэнгстон лежавшей на кровати и слушавшей айпод со скомканной бумажной салфеткой на глазах.

Несмотря на наушники и «Клинекс», она почувствовала их присутствие и резко села. Она выглядела совсем не такой, какой ее ожидала увидеть Элли. Пухлые щеки испачканы черной тушью для ресниц. Густые щетинистые волосы сплюснуты с одной стороны от долгого соприкосновения с подушкой. Элли пришла в голову мысль, что в этих двух семьях все перемешалось. Чопорный Джордж Лэнгстон хорошо смотрелся бы вместе с Кэтрин Уитмайр в особняке, заполненном антиквариатом, в то время как эта девушка и ее мать были бы счастливее с продюсером вроде Билла Уитмайра.

– Мама сказала, вы из полиции. Так что, Кэтрин права? Джулия не покончила с собой?

Чуть раньше Элли усомнилась, что спальня девушки – подходящее место для разговора, но она-то представляла комнату, похожую на ее собственную, едва вмещавшую королевскую кровать и платяной шкаф. Комната Рамоны Лэнгстон была скорее похожа на однокомнатную квартиру. Хэтчер с Роганом расположились недалеко друг от друга на диване, стоявшем около зеркала в полный рост и туалетного столика.

Первым заговорил Джей Джей:

– Судя по всему, мать твоей подруги уже поделилась с тобой своими соображениями. У тебя есть какие-либо мысли на этот счет?

Они были партнерами уже больше года, но Элли не переставала удивляться, как ему удавалось заставлять свой обычно хрипловатый голос звучать мягко и тепло, когда в этом возникала необходимость. Он словно смазывал горло кленовым сиропом.

Рамона пожала плечами:

– Мысли? Ну да. Я думаю об этом с того самого момента, как узнала о смерти Джулии. Но я не знала, что полиция проводит расследование или что-то в этом роде. Мне просто показалось, будто Кэтрин верила в то, во что хотела верить.

С каждой секундой эта девушка нравилась Элли все больше и больше.

– Почему тебе так показалось?

– Если Джулия покончила с собой, это значит, она испытывала ужасную боль и такое чувство одиночества, что ей было легче прекратить эти мучения, чем обратиться к кому-то за помощью, даже к матери. Это значит, Джулия хотела таким образом причинить ей боль.

«И своей лучшей подруге» , – хотела добавить Элли. Ее отец оставил после своей смерти жену и двух маленьких детей. Элли часто задумывалась, что хуже: если бы ее отца убил серийный убийца, на которого он охотился на протяжении всей своей карьеры, или если бы он возненавидел себя за неспособность найти этого человека так сильно, что решил уйти из жизни, лишив себя тем самым возможности увидеть, как растут его дети? И потом, два года назад, полиция Вичиты наконец идентифицировала Уильяма Саммера как Душителя из Колледж-Хилл. Саммер имел железное алиби на ту ночь, когда детектив Джерри Хэтчер был найден у колеса своего автомобиля застреленным из собственного табельного оружия. Правда о его смерти всплыла только через двадцать лет – слишком поздно для семьи.

– По-твоему, Джулия могла покончить с собой? – спросила Элли.

– Честно? Я могу представить, как она проглатывает половину пузырька аспирина, чтобы привлечь к себе внимание родителей. Но Кэтрин сказала, что она, ну, вы понимаете…

Она сделала жест, как будто перерезает себе вены на левом запястье.

– Она перерезала себе запястье, – сказал Роган. – Совершенно верно.

– Это трудно представить. Мы разговаривали с ней в пятницу вечером, и она была в полном порядке. Сегодня мы собирались прогуляться вместе с Кейси, но она так и не пришла. Теперь понятно, почему.

– А кто такой Кейси? – спросил Роган. – Бойфренд?

– Нет, просто друг. В большей степени мой друг, как мне кажется, но и Джулии тоже. Он ушел несколько минут назад.

– Где вы виделись с Джулией в пятницу вечером?

– Мы общались по телефону. Сначала обменялись эсэмэсками, а потом поговорили.

– В каком она была настроении?

– В нормальном. Господи, сейчас я вспоминаю, что одна только я и говорила. Я, я, я. У меня были проблемы, и, может быть, она не хотела обременять меня? Наверное, мне нужно было остановиться и спросить, как у нее дела.

Роган продолжал говорить своим вкрадчивым голосом:

– Не опережай события, Рамона. Мы еще не знаем, покончила ли она с собой. Предположим, она не убивала себя. Значит, это сделал кто-то другой. Тогда существуют два варианта – это мог быть либо человек, которого Джулия знала, либо незнакомец. Будем говорить откровенно. В особняке Уитмайров хранятся драгоценности и предметы искусства на миллион долларов, и при этом ничего не пропало. Детектив Хэтчер и я расследовали множество дел, и у нас выработалось чутье на такие вещи.

– Вы думаете, она знала того, кто убил ее?

Джей Джей был всего на десять лет старше Элли, но иногда возраст имеет значение. Неужели он забыл о способности школьников, выражаясь его словами, опережать события ? Спустя час все в Касдене будут знать о том, что Джулия Уитмайр пала жертвой свирепого маньяка, охотящегося на старшеклассников.

– Я имею в виду, если она не покончила с собой , то маловероятно, что это случайное преступление. Незнакомцы не проникают в особняки без взлома, они не имитируют самоубийства и не оставляют нетронутыми подобные сокровища. Поэтому, Рамона, в данный момент нам требуется от тебя предельная честность. Сейчас тебе на память невольно приходят лучшие черты твоей подруги. Ты думаешь, какой замечательной девушкой она была. Но это не те подробности, которые могут помочь нам выяснить правду.

– Что вы хотите знать?

– Все.

– Я не знаю…

– Не говори нам то, что тебе хочется, чтобы мы услышали о Джулии, – сказала Элли. – Говори нам то, что, как ты считаешь, нам действительно необходимо знать. Ты можешь сделать это? Ради Джулии?

Рамона кивнула. Ее глаза наполнились слезами.

– Итак, о чем вы беседовали с Джулией в пятницу?

– Да так, ни о чем особенном. Я жаловалась на маму и просила у Джулии совета. Это не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Джулией, но я думаю, мне следовало меньше говорить о своих проблемах. Это может показаться глупостью, но мне не давала покоя мысль, стала бы моя мать вести себя иначе, будь она мне родной, или нет. Я ведь ее приемная дочь. Родная мать умерла, когда я была маленькой. А Джулия восприняла это серьезно. Она сказала, что кровное родство не имеет никакого значения. Что моя мать – лучшая в мире. Что она даже для нее, для Джулии, в большей степени мать, чем ее собственная. И тому подобное. Может быть, она испытывала депрессию. Наверное, мне нужно было поговорить с ней о парнях, любовных увлечениях и о всяких глупостях, вместо того чтобы жаловаться по поводу отношений с матерью. Может быть, это я побудила ее…

Чем больше Рамона говорила, тем менее полезной становилась ее информация. Элли решила сменить тему:

– Что касается любовных увлечений – у Джулии был бойфренд?

– Нет. По крайней мере, единственного бойфренда у нее не было.

Динь-динь-динь.

– Послушайте, вы сказали, что вам нужно знать о Джулии все, и я расскажу, как все было. Вы должны понять. Джулия была, в определенном смысле, авантюристкой. Она была забавной. Иногда безумной, но забавной. – Девушка печально улыбнулась каким-то своим воспоминаниям. – Но авантюризм и безумие были проявлением ее… открытости, назовем это так, с парнями.

– С какими парнями?

– Честно? Их было много. Маркус Грэйз был первым, с кем она поцеловалась, и, возможно, он лишил ее девственности. Он тоже учится в Касдене. Они никогда не были парой, но постоянно общались. Еще был тренер в гимнастическом зале, который она посещала. Я даже не знаю его имени. А однажды, прошлым летом, она, – щеки Рамоны зарделись, – делала парню минет на парковочной площадке Лили Понд, чтобы он довез ее до дома из Ист-Хэмптона, хотя мы всегда можем воспользоваться такси. Я знаю, это звучит ужасно, но, похоже, ей просто захотелось острых ощущений.

– Никто не осуждает вашу подругу, – сказала Элли.

– Но такой образ жизни сопряжен с опасностями, – добавил Роган. – Кто-нибудь из этих мужчин хотел когда-нибудь от нее больше, чем она была готова дать?

Девушка покачала головой:

– Нет. Но в последние несколько месяцев Джулия, судя по всему, успокоилась. Она стала проводить гораздо больше времени дома. Я много раз предлагала ей выбраться куда-нибудь, но она отказывалась. Поэтому я и не разговаривала с ней с пятницы. Я ездила с родителями в Ист-Хэмптон, а она все твердила о том, с каким удовольствием проведет уик-энд в городе одна.

Роган отодвинул уродливого вида куклу с колечками волос в красном вельветовом платье, чтобы обеспечить себе чуть больше пространства на диване.

– Мать Джулии говорила о каких-то уличных ребятах, которые по меньшей мере однажды приходили в особняк.

Рамона округлила глаза:

– Конечно, она приводила их к себе домой. Это Кейси. Он однажды был у нее с парой друзей. Но, как я уже говорила, он в большей степени мой друг. Если Кэтрин обвиняет его…

Детектив перебил ее:

– В данный момент никто никого не обвиняет. Поэтому мы и проводим расследование. Кстати, ты не возражаешь, если мы возьмем у тебя образец ДНК? Всего лишь соскоб с внутренней стороны щеки – чтобы лаборатория могла исключить все случайные волоски, которые ты могла оставить в доме Джулии.

Теперь, когда они расследовали это дело как убийство, лаборатория должна была исключить все известные образцы в процессе поиска в доме не идентифицированной ДНК.

После того как Роган взял мазок, Рамона еще раз подробно рассказала о своей последней беседе с подругой, но не вспомнила ничего нового и только сокрушалась по поводу своих невысказанных чувств, что опять привело к слезам. Когда они подошли к двери спальни, Рамона посетовала на то, что не смогла быть особо полезной.

Но, по мнению Элли, ее помощь оказалась весьма ценной.