Никому не говори

Едва она открыла дверцу автомобиля, как зазвонил мобильный телефон. Это был Роган.

– Привет. Я только что беседовала с одним из друзей Джулии и пребываю в полном недоумении. Неужели ты уже освободился?

Судьи требуют быстроты от всех, кроме самих себя. По расчетам Элли, Роган должен был начать давать показания по делу Вашингтон всего несколько минут назад.

– Защита отозвала ходатайство. Они достигли соглашения, прежде чем я успел занять место свидетеля. Думаю, это я их так напугал.

Несмотря на браваду в его словах, он казался разочарованным.

– Не решаюсь спросить.

Элли знала, какое значение Роган придавал этому делу. Она наблюдала за тем, как он расправлял протертое до дыр домашнее платье Тельмы Вашингтон, прежде чем ее тело уложили в мешок и застегнули молнию.

– Пожизненное заключение с возможностью условного освобождения через двадцать лет. Все лучше, чем если бы судья пожалел этого психа и признал его невменяемым. Ну, а что у тебя?

– У тебя нет никаких известий от Уитмайров? Парень из Касдена сказал, что они объявили о вознаграждении.

– Подожди секунду.

Хэтчер услышала, как он просит кого-то зайти на сайт «Нью-Йорк Пост».

– Ага, вот. Сто тысяч.

Как и сказал Маркус Грэйз.

– Думаю, часа через два нас начнут бомбардировать сообщениями все городские сумасшедшие, желающие разбогатеть. Очень мило с их стороны, что они известили нас об этом.

– Отлично. Указанный здесь телефон – это даже не городской номер. Если бы они координировали с нами свои действия, мы могли бы, по крайней мере, использовать линию связи с общественностью и посадить на телефоны наших людей. Теперь же мы понятия не имеем, что за идиоты будут отвечать на звонки. У богатых людей свои способы достижения цели.

– Ты ничего не знаешь об этом, – сказала Элли, вспомнив странную атмосферу в Касдене.

– Я еду к тебе. Где ты находишься?

Элли сообщила местонахождение своего припаркованного автомобиля. Она села на водительское сиденье и, не включая мотор, принялась наблюдать за входными дверями школы Касден.

– Сделай мне одолжение, пока ты еще не уехал. Найди, пожалуйста, в Интернете фотографию учителя физики из Касдена по имени Кеннет Уоллес.

Маргарет Картер, может быть, и в осаде, но Элли впервые подумала о том, что история Джулии может оказаться значительно сложнее, чем ей казалось поначалу, и что ответы на многочисленные вопросы будут, скорее всего, найдены в этом здании.

Глава 20

Рамона сидела на скамейке рядом с игровой площадкой, расположенной к югу от музея искусств Метрополитен. Хотя из надписи на табличке следовало, что площадка называется «Пэт Хоффман Фридман», жители окрестных домов именовали ее «Три медведя» из-за бронзовой скульптурной группы, изображающей трех медведей – сидящего, стоящего и идущего. Два маленьких мальчика вскарабкались на статуи сидящего и идущего животных, точно так же, как это делала в детстве она. Одна из самых любимых детских фотографий Рамоны изображала ее стоящей на спине идущего медведя и вытянувшей руки перед собой, в подражание находящемуся рядом стоящему медведю. Сзади находится мать, готовая подхватить ее в случае падения.

Сегодня она выбрала эту скамейку скорее потому, что отсюда был виден ее дом, а не из-за медведей. Девушка в очередной раз бросила взгляд на Пятую авеню и, ничего не увидев, лизнула венчик взбитых сливок на своем «фраппучино».

Она не собиралась идти в школу. Родители предложили ей остаться дома, но мысль о том, что придется провести весь день в обществе матери, была невыносимой. Мать продолжала настаивать, чтобы она поделилась с ней своими чувствами.

«Что ты чувствуешь? Что ты чувствуешь? Расскажи мне о своих чувствах».