Никто

Дети безуспешно подавляли смех, и миссис Кэмпбелл с притворной строгостью нахмурилась на свой непокорный выводок. Мистер Кэмпбелл протянул руку, и жена передала ему письмо.

— Не удивлюсь, если она приглашает вас обеих, — заметил он. — Предполагаю, тем оно и закончится. — Он начал методично изучать письмо.

— В любом случае, дорогая Харриет — самая чудесная, самая щедрая из сестер! — возвестила миссис Кэмпбелл. — Она не обязана делать такой жест. Много лет назад она намеревалась вывести в свет Изабеллу — в конце концов, Изабелла ее крестница, — но другие девочки не могут на это претендовать.

— Почему она не вывела в свет Изабеллу? — озадаченно спросила Агнес.

— Изабелла влюбилась в Тома, — объяснила мать.

— Прежде, чем кто-либо смог остановить ее, — услужливо добавила Кейтлин.

— Кейти, уймись! — воскликнула Эмили. — Мы все очень рады, что Изабелла вышла замуж за Тома.

— Да, но представь, какой фурор произвела бы Изабелла в Лондоне! — сказала Кейтлин, меланхолично помешивая чай. — Я никогда раньше не задумывалась об этом. Мама, представляю, чего тебе это стоило, позволить первой красавице семейства разменять себя на сына простого сквайра.

— Почему Том тоже не мог поехать в Лондон? — продолжала допытываться Агнес.

Джон Кэмпбелл приподнял бровь, его глаза сверкнули.

— Объясни ей, Амабель, — предложил он.

Его жена беспомощно трепыхалась.

— О, господи! Мне никак не следовало начинать этот разговор за завтраком. Совершенно неуместно обсуждать такие вопросы в присутствии Ники и Агнес.

— Хо! — пренебрежительно, хотя и невнятно заявил Ники с набитым ветчиной ртом. — Я и так все знаю.

— Ты пугаешь меня, — спокойно сказал его отец. — Что именно ты знаешь?

Ники проглотил ветчину и выпрямился.

— У них в Лондоне — каждую весну Сезон. Барышни едут туда, знакомятся с хлыщами и выходят замуж.

— Джентльменами, Ники. Не хлыщами, — строго заметила миссис Кэмпбелл. — И это далеко не все.

Ее муж усмехнулся:

— Неужели? Если не считать идиомы, его описание мне показалось весьма подходящим.

Агнес все еще была сбита с толку.

— У них только один сезон в Лондоне? У нас четыре сезона в Хартфордшире.

— Но не с танцами, — настаивал Ники.

— Я хочу увидеть танцы, — просияла Агнес. — Мы все поедем в Лондон, мама?

— Небеса, нет, цыпленок! Ты не будешь готова к балу еще лет десять. Только лишь взрослые девушки могут поехать в Лондон на Сезон.

Амабель решила, что пришло время поделиться с семьей своими мыслями. Сложив руки на груди, она серьезно посмотрела на Кейтлин и Эмили.

— Что ж! Я не говорила вам раньше, но, что греха таить, меня огорчило, когда Изабелла отказалась от своего Сезона. Она совершенно счастлива с Томом, слава Богу, тем не менее ее выбор расстроил мои планы — не только для Изабеллы, но и для всех вас. После ee замужества я больше беспокоилась о младших девочках, чем мне хотелось бы признаться.

— Беспокоилась о нас? Почему, мама? — Вопрос Кейтлин на время отвлек миссис Кэмбелл.

Кейтлин миновала первый расцвет юности. Было бы простительно для ее матери предположить, что девушка начала немного волноваться, но Амабель знала свою дочь. Безнадежно рассчитывать, что бодрая, независимая Кейтлин станет тревожиться о брачных перспективах. Кейтлин была достаточно хорошенькой (хотя ей далеко до Изабеллы или Эмили). Однако из долговязого, подвижного и неугомонного ребенка она превратилась в изящную, уверенную и, к сожалению, упрямую барышню с опасным огоньком в глазах, который смущал соседских щеголей. Конечно, несколько молодых людей подозрительно часто являлись с визитами к Кэмпбеллам. Но все они, казалось, кружились вокруг милой и хрупкой Эмили.

Амабель выглядела слегка смущенной, она начала нервно складывать салфетку.

— Кейтлин, дорогая, надеюсь, я не корыстна и никогда не хотела быть одной из этих отвратительных сватающих мамаш. И все же ожидала — по глупости, уверена! — что Изабелла может достичь более высокого уровня в жизни. О, боже, это звучит ужасно! Но как бы мы с твоим отцом ни мечтали дать нашим детям все преимущества, это было не в наших силах. То есть у нас не было средств, чтобы… о, дорогая!

— Ваша мать пытается сказать, — пояснил мистер Кэмпбелл, — что она не может позволить своим дочерям Сезон в Лондоне, потому что вышла замуж за бедного младшего сына.

— И с тех пор жила счастливо! — быстро сказала Амабель.

Он мягко улыбнулся жене:

— Да, нам хватило безрассудства быть совершенно счастливыми все эти годы — нахальство, которого твой отец так и не простил.

У Амабель снова появилась ямочка.

— Уф! Папа невыносимо чванлив. Но не думаю, что он сколько-нибудь добрее к Харриет, хотя она вышла замуж очень даже удачно.

Джон покачал головой с притворной серьезностью.

— Она вышла замуж за барона, что, естественно, обрадовало вашего отца. Правда, Харриет любила своего мужа, а этого он не мог одобрить.

— Совершенно верно, дорогой. Это… о! Ты меня дразнишь!

— И что еще хуже, я прерываю твой рассказ. Ты объясняла, почему жизнь на обезьянье содержание[1] лишает тебя возможности дать своим дочерям привилегии, которыми ты когда-то наслаждалась.