Никто не уйдет живым

Сегодня, этим пасмурным и мокрым утром, в доме, не принадлежавшем никому из них, она знала, что изменилось все: ее положение, она сама. Атмосфера в доме неуловимо трансформировалась, словно незаметно пролетевший день начал переходить в закат. Она знала, что ей никогда не позволят уйти, но еще думала, что ее выпустили оттуда, чтобы она что-то совершила. Возложили на нее какую-то задачу. И потребность исполнить эту функцию нарастала в ее крови, как медленный жар. Только Стефани не знала, что это была за задача, что ей нужно было сделать.

По крайней мере, теперь ей было безразлично все, что молол Драч, и это безразличие ощущалось как восхитительная свобода от почти невыносимого груза ярости. Она практически не слышала его болтовни, пока они поднимались по лестнице.

Вернувшись на второй этаж, она встала рядом с окном и смотрела, как Драч вываливает содержимое черного мусорного мешка – она полагала, что это была одежда Маргариты – на кровать. Из мешка вылилась черная пена кружев, запутавшихся в липкой массе латекса. Нижнее белье мертвой девушки.

Ей было интереснее прислушиваться к окружавшим ее женщинам, на случай, если у них будет для нее послание. У Стефани создавалось впечатление, что по всему дому говорят или плачут его обитательницы, в основном в отдалении, на грани слышимости.

Когда она поднималась по лестнице, даже высокая блондинка вновь заняла свою позицию снаружи, у стены сада. Она курила сигарету, как в тот, первый раз. Но теперь девушка подняла глаза и посмотрела в глаза Стефани, когда та проходила мимо лестничного окна между первым и вторым этажами. Она не опускала взгляд до тех пор, пока Стефани не скрылась из виду.

Драч не слышал в доме ничего. Она поняла это по его тревожной озабоченности ее безразличным состоянием: она была непривычно спокойна и не боялась его. Ему это не нравилось, и она едва не улыбнулась впервые, казалось, за целую жизнь.

Но Фергал слышал обитательниц дома. Он озирался вокруг, всматривался в жидкий свет, просачивавшийся в здание. Возбужденно моргал покрасневшими глазами, глядя на потолки и стены. В одной руке Фергал держал старый виниловый мешок для вещей. До этого мешок лежал на площадке второго этажа, ожидая, когда его подберут. Фергал, должно быть, оставил его там, прежде чем спуститься и освободить Стефани. В другой руке у него был старый сотейник, который она видела в одном из шкафчиков под кухонной раковиной.

В ее комнате Фергал бросил мешок рядом с кроватью. Что-то внутри загремело, как цепь. Сотейник он уронил рядом. Потом подошел к Стефани и вытянул свою длинную шею вперед, чтобы его чудовищное лицо полностью завладело ее вниманием.

Драч подошел к ней с другой стороны и встал слишком близко, снова приободрившись. Он кивнул на одежду и обувь с высоким каблуком, разбросанные на кровати.

– Примерь-ка. У тебя сегодня будут гости, так што лучше принарядись. И штоб я ничего не слышал, а то опять огребешь. И мы привяжем тебя к ебаной кровати, как Светлану. За руки и за ноги. Нам еще и приплатят, если мы тебя свяжем. Забава без резинки со шлюшкой Стефи из черной комнаты. Может, позовем того старого ублюдка-соседа прокатиться за счет заведения, штобы ты привыкла.

Стефани повернула голову и плюнула Драчу в глаза.

Пораженно моргая, он поднял кулак, чтобы ударить ее. Она не двигалась.

Фергал уперся пятерней с широко расставленными пальцами в грудь Драча. Потом отвернул лицо от Стефани и приблизил его к Драчу, пока их носы не соприкоснулись.

– Ты, блядь, правда такой тупой, как выглядишь, или как? С этим все. Хана. Ты посмотри на нее. Да она хер скорее откусит, чем сосать будет. Она ни на что не годится.

Он снова повернулся гримасничающим лицом к Стефани.

– Она изменилась. Только не могу сообразить, как. Так что мне нужно кое с чем разобраться внизу, а потом закончим, что начали. Это неправильно. Думаю, там, внизу, было какое-то недоразумение. – Его дыхание заставило Стефани поперхнуться.

Драч отошел в сторону и закачался на носках кроссовок; его лицо сделалось белым от гневной обиды на то, как с ним говорили, на то, что она плюнула ему в лицо и не была немедленно наказана.

– Они… они просят тя чего-то делать, типа? – спросил Фергал у Стефани тихим, почти шепчущим голосом.

Она смотрела не него, не выдавая ничего, за исключением отвращения, которое невозможно было сдержать, почуяв его дыхание.

– Мне это, типа, не нравится, – сказал себе Фергал. Он посмотрел на потолок, поднял руки. – Здесь все гудит, а там, внизу, все тихо. Они ее хотели. Но выкинули. Не понимаю.

Он ткнул пальцем в пол, чтобы подчеркнуть свои слова. Затем резко повернулся к Драчу, который вздрогнул.

– Прикуй ее беннетовскими штукенциями. С этим-то справишься?

Фергал зажал в кулаке плечо Стефани, заставив ее зашипеть от силы его хватки. Он подвел ее к кровати.

– Сядь.