Никто не уполномочивал (Просто думаю так)

– Большинство внутренних переворотов в ряде стран Африки, Ближнего Востока и др., на мой взгляд, не тянут на статус «революций», ну если кому-то хочется, то пусть их так и называют. Просто идет смена правящих национальных элит на более сговорчивых. Все тоже начинается с массовой информационной обработки, обливания грязью тех, кто подлежит свержению, подтасовке всего и вся, всевозможных блокад, формирований образа врага, затем организовываются акции протеста (те же марши и т. п.), потом появятся «несчастные» жертвы, вопли о помощи и просьбы о защите. Голодный народ легче заинтересовать и дешевле, поэтому идет вброс «помощи», обстановка накаляется и все идет до первого выстрела, как правило, провокационного. Дальше – междуусобица, ввод чужих войск и т. д. Обычный сценарий. Потом «выборы», те, что надо кому-то и – все. В итоге у тех, кто это затеял – новые друзья у власти и новые возможности, кто-то нажился на поставках оружия и всего другого, разрушенной стране требуются инвесторы на восстановление и они найдутся. А все беды достаются народу. Такой примерно сценарий у большинства подобных " революций». Отличительной особенностью их является то, что они инициируются не самим народом, а привносятся извне, а результаты везде одни и те же. Смута, как вы называете, не приходит сама, ее всегда кто-то рассеивает. Потом она (смута) цепляется за благодатную среду (ошибки власти, бытовые трудности, просто недопонимание или протест) и разрастается, а при обильной направленной подпитке, стремительно распространяется и захватывает еще больше умов, особенно молодежи. Те люди, которые родились уже после перестройки, не знают своей истиной истории, не знают, какой была жизнь у нас раньше и хотят все сегодня и сейчас. Если в первые перестроечные годы наша молодежь взахлеб смотрела западные фильмы, где их сверстники жили в шикарных домах, ездили на шикарных машинах и так же одевались, вызывая у наших зависть, может где-то надежду, то в последние годы наши молодые люди в большинстве своем воочию видят, как их же сверстники, но уже у нас, в России, ездят на крутых машинах и сорят деньгами.

И это вызывает у основной массы людей, особенно молодых, уже не зависть, а злость и лютую ненависть, но не к тем, кто шикарно живет, а к власти. И эта ненависть умело направляют на власть те, кто сегодня готовит и проводит так называемые акции протеста. Причем они умело суживают протестные направления, как бы конкретизируя и подчеркивая виновных во всех бедах. Вот тогда и появляются фамилии Путин, Лукашенко. А других вроде бы и нет (на других денег не дают).

Как мы жили раньше? Пусть кто-то смеется, но мы жили хорошо по нашим человеческим меркам. Да, трудно было в войну и в первые, голодные послевоенные годы, но всем было трудно, кроме вездесущих проходимцев и жулья. Мы работали, отдыхали, пели, играли, любили и свободно ходили по своей земле в любое время суток. Конечно, были и разные интересы. В конце пятидесятых, например, когда я, по 12–16 часов или сутками, пахал целину в Казахстане, глотая пыль, давал стране хлеб, мои сверстники в страусиных одеждах, бренчали на гитарах по московским бульварам. У многих из них были родственники за рубежом и деньги. Конечно, им было «тяжело» дышать в Союзе и они стремились за рубеж и были недовольны на власть, их не выпускающую. Мы знали о них, но им не завидовали так, как завидуют и злятся нынешние молодые. Мы просто жили полнокровной жизнью, никакое КГБ над нами не стояло (наверное мы были ему неинтересны). Да, была масса текущих проблем, необязательных недостатков, НО было главное – была жизнь, а сегодня ее просто нет. И если можно было, я бы никогда не променял нашу прошлую жизнь на нынешнюю. В прошлой жизни мы надеялись постепенно что-то изменить, сейчас мы ни на что не надеемся.