Никто не узнает…

— Да, конечно, ты права.

— Я стала старухой в двадцать лет. Вряд ли кто-нибудь поймёт меня. В день, когда мне исполнилось двадцать и я официально стала совершеннолетней, дядя собрал все банковские книжки, документы, подтверждающие право собственности, сложил всё в один конверт и отдал мне. Я не понимала, что со всем этим делать. После ухода дяди я открыла конверт и глянула, что там. Денег оказалось гораздо больше, чем я могла предполагать. С этих пор я не стала себе ни в чём отказывать. Мне не надо было работать, помогать родителям, не за что обижаться на государственную систему. Моей основной задачей стало тратить деньги, ни о чём не заботясь. Зачем мне учиться и работать? Мои родители не были баснословно богатыми, но на деньги, что достались мне, я могла жить двадцать лет, не зная забот. Они копили деньги, чтобы дать своим детям образование и самим обеспеченно жить в старости.

Я не знал, что ответить на это.

— А чем занимается твой дядя?

— У него было кафе возле университета Кёни, но бизнес не удался.

— Разве он не музыкант?

— В его возрасте тяжело быть рок-музыкантом. В первую очередь, тяжело физически. Поэтому он открыл кафе, куда толпами валили его друзья выпить и покурить марихуану.

— А чем он занимается сейчас?

— Сейчас он в Непале. Они с другом открыли там гестхаус. Я немного помогла деньгами. Думаю, это то, что ему надо.

— Как-то раз я видел его в музыкальной передаче на канале EBS, он играл на гитаре в какой-то группе. Голова его всегда была опущена, и я бы не узнал его, если бы меня не предупредили о его выступлении заранее.

— Откровенно говоря, дяде было непросто заботиться обо мне эти три года. Одно время я даже побаивалась его, особенно по ночам, когда мы оставались дома одни. Конечно, я надеялась, что ничего страшного не случится, мы ведь родные люди, но ты же знаешь, всякое бывает… Некоторое время он даже бросил пить ради меня, рано возвращался домой, готовил еду, но, как ни странно, от этого он казался мне ещё опаснее. Я ведь до этого редко видела его трезвым, у него всегда было угрюмое невыразительное лицо. Чуть выпив, он выглядел добрее. Не знаю, как я не чокнулась тогда. Мне было страшно выходить из дома, но оставаться дома с дядей наедине было ещё страшней.

— Я понимаю тебя.

Я опустошил бутылку пива. Ыни сама отправилась на кухню и принесла ещё две банки, одну тёмного «Бекс» и себе банку «Гиннеса». При этом она продолжала говорить:

— Вот что интересно: я боялась, что дядя наложит руку на моё наследство и скроется со своими друзьями-наркоманами, но, вопреки моим опасениям, он старался не трогать мои деньги даже в самые сложные периоды своей жизни. Он не воспользовался ими, когда прогорело его кафе и когда попал в аварию и мог бы всё уладить с помощью денег…

— Попал в аварию?

— Он ездил без прав и на пешеходном переходе сбил ребёнка. По его словам, ребёнок бросился под его машину, когда для пешеходов горел красный свет. Но это маловероятно: каким бы безумным ребёнок ни был, он не станет перебегать дорогу с двусторонним движением в восемь рядов. К счастью, ребёнок пострадал несильно, у него был только перелом руки, но дядя заупрямился и не стал платить, чтобы мирно урегулировать происшествие, и сел в тюрьму. В общем, за три года много чего произошло. В итоге дядя передал мне наследство родителей полностью. Благодаря этому я могу сейчас так жить. В отличие от дяди, тётка, сестра моей матери, меня удивила. Она была моложе дяди, поэтому не могла стать моим опекуном. Перед отъездом в Канаду она так плакала и обнимала меня, а когда я окончила школу, упрашивала, чтобы я быстрее приехала к ней. Но мне не хотелось в Канаду. Если уезжать из Кореи, так лучше на восток США, в Новую Англию или в Нью-Йорк, но никак не в Торонто. Что там делать? Но тётка была настойчива, я бы сказала — чересчур настойчива. В конце концов она приехала в Корею сама. Она уговаривала быстрее оформить документы на наследство и уехать с ней, при этом говорила, что я смогу жить с ними, или, если мне этого не хочется, можно купить для меня небольшую квартирку с одной спальней. Там мне можно учиться в университете. Она так настойчиво уговаривала, что я уже собралась ехать с ней, но вовремя узнала, конечно случайно, что супермаркет её мужа близок к банкротству. Многие корейцы, уехавшие в Канаду и не очень хорошо изучившие местные реалии, открывали там супермаркеты или круглосуточные магазины. Магазин мужа моей тёти находился в не очень удачном месте, было много конкурентов, поэтому он прогорел. Я узнала об этом в «Гугле», когда набрала в поисковике название этого супермаркета. Конечно, я понимаю, что она не собиралась делать мне ничего плохого. Она бы позаботилась обо мне, но сначала за мой счёт хотела уладить свои дела. Всё равно, она меня неприятно удивила. Дядька не трогал мои деньги, несмотря на то что ему пришлось сесть в тюрьму, а она, живя всё это время вдали от меня, решила воспользоваться моими деньгами при первой же возможности. Обидно, потому что я её очень любила, когда была маленькой.