Никто не заплачет

Прежде всего дом надо было отремонтировать. Но ремонт этот стоил таких денег, за какие можно было купить еще один дом. Клочок земли хоть и находился в престижном туристическом Карлштейне, был расположен неудобно, за холмом, как бы на отшибе. Строился он в начале прошлого века. И, вероятно, ни разу не ремонтировался с тех пор. Все надо было делать заново, в том числе водопровод и канализацию. Либо продавать за гроши. Ни того, ни другого Иржи делать не хотел. Их с Дениской он подключил к решению этой проблемы, и они тоже стали ломать голову, где взять деньги на ремонт. Но сейчас это уже не важно. Важно другое.

Когда они втроем поехали смотреть развалюху, забрались на чердак, Денис сказал:

— Может, здесь какой-нибудь клад спрятан? Очень подходящее место. Давай посмотрим как следует, вдруг твоя добрая тетушка сюрприз приготовила?

Глядя на крупные чешские буквы, Антон ясно вспомнил слова брата и их веселую поездку в Карлштейн. Это было совсем недавно, в конце декабря, перед Новым годом.

На чердаке валялся всякий хлам, поломанная мебель, покрытые плесенью стопки старых журналов и газет. Дениска поднял фанерный ящик, на котором было написано слово «Мокко» и стоял штамп бразильской кофейной фирмы: изящная негритянка несет на голове корзину, а внизу — чашка с дымящимся кофе.

— Оба-на! Сейчас золото посыплется!

— Кончай здесь прыгать, потолок рухнет! — фыркнул на него Иржи.

Потом они пили пиво в маленьком кабачке на железнодорожной станции. Рядом, за сдвинутыми столами, надувался черной «двенадцаткой» фольклорный ансамбль в национальных костюмах. Инструменты стояли тут — же, музыканты иногда брали их в руки, играли, пели какую-нибудь разухабистую песенку с притопами и тирольскими переливами.

— Иржи, если ты этим летом не возьмешься за дом, он не переживет зиму, сказал Антон.

— Не возьмусь, — помотал головой Иржи, который уже здорово закосел от семи кружек пива, — зимой меньше, зимой больше, какая разница?

Антон точно знал, этим летом Иржи за дом не возьмется. И Денис знал. Стало быть, целый год, до следующего лета, там никто не появится.

В доме всего два этажа. Третий — чердак. На чердаке стоял ящик из-под кофе «Мокко». А Туретчина и Брунгильда — это и так ясно… Знал Дениска, кто его убьет через пять минут. Писал вот это и уже знал…

— Ваш брат очень нервничал, когда писал это, — тихо сказала Вера.

Она сидела рядом, обхватив плечи руками, сжавшись в комок. Антон достал термос, налил кофе в крышку-стаканчик, протянул ей. А сам вытащил сигареты, закурил.

Вера сделала несколько глотков кофе и попросила сигарету. Прежде чем дать ей прикурить, он взял из ее рук стакан и допил все, что там осталось.

Антон был с детства брезглив до неприличия, мог пригубить из одного стакана только с братом. Но сейчас даже не заметил, что допивает кофе после совершенно незнакомой женщины.

Закрыв и убрав термос, он снял пиджак и накинул Вере на плечи.

— Когда Дениска писал это, он знал, что его убьют. И через несколько минут убили…

— Простите меня, — тихо сказала Вера, — простите, что я посылала вас по телефону столько раз…

— Ну что вы, — он улыбнулся, — на вашем месте я бы тоже посылал. Могу представить, как вас доканывали звонками. Скажите, а эта девочка. Соня, ваша дочь?

— Нет. Она дочь моей близкой подруги. Просто живет у меня сейчас. Родители разъехались по командировкам. А когда вы успели с ней познакомиться?

— Это она со мной решила познакомиться сегодня утром, — улыбнулся Антон, она интересовалась, чем торговала наша фирма.

— А правда, чем торговала ваша фирма?

— Да ничем. Мы с братом затеяли очередную авантюру, посредничали в покупке недвижимости на территории Чехии. Знаете, сейчас это модно, покупать дома и квартиры в Праге. А мы оба там выросли, учились, знаем язык как второй родной, вот и находили юристов, помогали оформлять документы, создавать липовые фирмы. И погорели… В общем, это все неинтересно. Верочка, как у вас со временем? Вы спешите?

— А что?

— Может, поедем куда-нибудь, пообедаем. Для меня это большое событие получить письмо от брата. Я очень ждал… Праздновать, конечно, нечего, Дениски моего нет на свете. Но все-таки пообедаем вместе, если вы не против.

Вера задумалась. Она не знала, соглашаться или нет. Ей хотелось побыть одной, просто ходить по улицам и ни с кем не разговаривать. Дома Федор, с ним меньше всего хочется говорить о Стасе… Но Соня с ним одна, и ей неуютно. А мама придет не скоро. На самом деле, сейчас было бы хорошо посидеть где-нибудь с совершенно посторонним человеком, это даже лучше, чем слоняться одной по улицам. Дождь почти кончился, идти по улице и давиться слезами, это ужасно. Она сама не понимала, что для нее сейчас лучше, не знала, куда себя деть, чем заглушить тяжелую, тупую боль…

— У вас есть жетон? — спросила она наконец. — Я позвоню домой.

Жетон у Антона нашелся. Вера подошла к телефону-автомату под навесом у зала Чайковского.

Трубку взяла Соня.