Никто не заплачет

Потом экзамен прошел и Каша. На троечку. Ему пришлось еще сложнее. Сквозняк приказал замочить ребенка двенадцати лет, девочку. Квартира опять попалась небедная. Каша получил большую долю и быстро утешился. Он ведь именно этого хотел, шляясь в тоске по тихому Подольску, трясясь в переполненных электричках и дежуря в ночных московских подворотнях. Он хотел денег, сразу и много. Вот и получил. Если оставлять свидетелей, даже маленьких, оглянуться не успеешь — сядешь. Тогда кайф кончится очень быстро.

Потом новые члены бригады проходили обязательный экзамен. Они по-разному переступали через самих себя. Кто-то ломался, их потом приходилось убирать, в назидание другим и для безопасности. Тоже ведь свидетели.

Сквозняк называл это естественным отбором, бригада в итоге сколотилась совсем небольшая, но крепкая, надежная, с железной дисциплиной.

Третьим вошел в бригаду Чирик, Вася Чиркин, москвич, двоюродный брат Каши. Он работал грузчиком на макаронной фабрике в Сокольниках и мечтал о лучшей жизни. Экзамен он проходил тяжелее, чем Гундос и Каша. Но прошел все-таки.

В квартире было трое, дед с бабкой и пацан десяти лет…

— А теперь мочи его. Ну! Сквозняк не держал в руках никакого оружия, он просто смотрел в глаза белобрысому длинному Чирику.

— Я не могу… Это, слышь, он же маленький совсем. Не скажет ничего.

— А если скажет? И мы все из-за этого погорим? — Сквозняк говорил спокойно и рассудительно, словно объяснял нерадивому ученику, как правильно решить задачку.

— Не могу я… — Чирик чуть не плакал. Сквозняк смотрел на него холодными насмешливыми глазами. Ему было интересно, сможет в конце концов или нет. Именно это было ему интереснее всего, именно это доставляло кайф — наблюдать, как человек сам в себе переступает черту, за которой все можно.

Мальчишка был не такой уже и маленький. Десять лет. Такие все прекрасно понимают и запоминают. Только что он видел, как убивали его бабку и деда. Дед сразу вырубился, когда примотали к стулу и залепили рот. Перед этим успел сказать:

— Славика не трогайте… не трогайте… И вырубился. Однако сердце еще билось, и Гундос по приказу Сквозняка перерезал ему горло.

А старуха продолжала извиваться и мычать. Это раздражало. Вообще настроение было поганое. Оказалось, что брать в доме нечего. Кроме старого черно-белого телевизора и дюжины серебряных ложек, ничего. Верилось с трудом. Слишком уж здесь чисто и красиво. Должно быть что-то еще.

— Ну, колись, бабка, где у тебя чулок с деньгами? Гундос несильно вмазал старухе в челюсть. Сквозняк спиной чувствовал, как трясется Чирик. Ему поручено было крепко держать пацана, чтоб не рыпнулся. Чирик держал и трясся. Сквозняк решил: не пройдет он экзамен, надо будет его убирать. Слабачок, кисель. И зачем полез в бригаду?

Десятилетнему Славе Кравченко казалось, что он смотрит ужастик по видику. В жизни так не бывает. Вот сейчас фильм кончится, можно будет выйти на свежий воздух.

Славик любил ужастики. Родители не разрешали смотреть, бабушка с дедушкой — тем более. Но у них и видика не было, только черно-белый телевизор. И он смотрел редко, в гостях у кого-нибудь из одноклассников.

Славик сам не мог понять, почему ему нравится, когда на экране оживает труп, с него капает вода, он медленно идет с выпученными глазами и растопыренными руками, а какая-нибудь симпатичная блондинка орет как резаная. А ты сидишь затаив дыхание, и тебе тоже хочется заорать: «Беги, дура! Ну беги!» Или вампир с длинными клыками спрыгивает с потолка прямо в постель. Спит себе парочка, обнявшись, и вдруг люстра начинает покачиваться, окно хлопает, ворона влетает, а потом бац — вампир. Или про маньяков: какое-нибудь мирное семейство ужинает, им хорошо, спокойно, они шутят, едят спагетти — мама, папа, ребенок, и вдруг дверная ручка медленно поворачивается… Даже мурашки по спине. Вроде жуть, гадость, а все равно нравится.

Как-то мама одноклассника Сереги Берестова вошла в комнату, увидела, что они смотрят «Полуночного мертвеца», выключила на самом интересном месте, вытащила кассету и спросила:

— Вы можете мне объяснить, почему вы это смотрите? Ведь вам потом будут кошмары сниться. Есть лее хорошие фильмы.

— Мам, ну ты что? Дай досмотреть! — чуть не заплакал Серега.

— Объясни мне, зачем тебе это? — спокойно попросила мама — Объясни, сформулируй. Ты ведь разумный человек. Может, я пойму?

Они оба, Славик и Серега, задумались: а правда, почему так интересно смотреть, как кого-то душат, режут, кровь пьют?

— Потому, что не тебя, а другого, и не в жизни, а понарошку, — сказал Серега.

— Потому, что очень страшно, но на самом деле — не правда, в жизни так не бывает, — добавил Славик. Серегина мама вздохнула и отдала им кассету, разрешила досмотреть классный ужастик. Они досмотрели и пошли во двор играть в футбол.