Никудышный

Вечером народ собрался в конторе. Там, в большом кабинете были сделаны приставные стулья из табуреток и досок, как это обычно делалось на деревенских свадьбах. Стол накрыт скатертью от бывших времен. Это было все, что осталось от колхоза «Путь Ильича». За столом уже заседали глава администрации района, заведующий сельхозуправлением и заведующий районным отделом образования. В конце представительного ряда восседающих в Президиуме сидел человек в костюме песочного цвета, лет тридцати пяти, ни красивый, ни страшный, как говорится, что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны и этим указателем видимо и руководствовались чины при выборе нового директора.

Акционеры, так называли бывших представителей коллективного хозяйства, а теперь ЗАО «Агрокомплекс», филиал, один из многих, расположенных в умирающих селах.

— Все собрались? — спросил глава района.

— Все, — ответили несколько голосов.

— Ну и хорошо, начнем наше собрание акционеров.

— Позвольте узнать, а кто избрал председателя собрания, секретаря, ведущего протокол?

— Ну что вы беспокоитесь, если уж мне доверен район, то, вероятно, собрание я провести сумею.

— А где же демократия?

— При чем здесь демократия? — возмутился глава. — Сорвать собрание захотели бузотеры.

— Я акционер.

Сидор Никитович встал и оглядел зал.

— Мы что же, селяне, опять как бычки на веревочке будем? Кто выбрал этих людей в Президиум, или как теперь называть то красное застолье. Я предлагаю, всем им сойти в наши ряды, а нам самим избрать председателя собрания и секретаря, который грамотно оформит затем протокол.

— Мы в принципе не против, — поняв ошибку, сказал избравший себя председатель. — Мы, пожалуйста. Но вы же не умеете вести собрание, писать протоколы?

— А мы научимся, — ответил неугомонный Сидор.

Гости спустились вниз и уселись на свободный рядок сбоку.

— Я предлагаю председателем собрания избрать Сидора Никитовича, — сказала Варя.

— Правильно, — одобрили голоса.

— Кто за него? — поднимите руки.

Единогласно избранный председатель прошел за стол. Там остались приготовленные ручки, бумага. Протокол.

— Да тут нам и писать ничего не надо, все уже расписано и избрано, — показал протокол народу Сидор.

— Какая оплошность, — прошептал глава сельзуправления.

— Секретарем прошу назначить нашу бывшую учительницу Валентину Николаевну.

— Согласны, — с поднятыми руками прокричали сельчане.

— Как мы знаем, нам сегодня предстоит выбрать себе директора, который понимал бы наши нужды и смог организовать работу в селе. Правление господина Прохватилова сделало нас нищими. Но мы должны отстоять свое общество, пока его не продали с молотка. Нас же с вами объявят банкротами и конец всему.

— Куда пойдем? Ни хаты, ни земли не будет. Пока еще кой-какая техника жива, не продана, нужно самим заняться оживлением села. Пусть нам глава администрации поведает, что за человека привез нам на пост директора и как он поможет селу выправить наши совсем неважные дела, добитые до ручки сбежавшим директором.

— Товарищи, селяне. Вы не одни в таком положении. Вам просто необходимо присоединиться к головному хозяйству в районе, в которое вошли уже несколько сел. Одни вы погибнете. Не выживете. Ваш долг перед государством огромен.

— А откуда взялся долг, если мы всегда получали высокие урожаи и молочная продукция была лучшей по качеству в районе?

— Жизненные обстоятельства. Сейчас страна переживает трудное время, и выжить смогут только крупные хозяйства.

— Вы же своей политикой фермеров уничтожили, а теперь и последних в ложное банкротство ввергаете. Давайте, показывайте способного человека, которого привезли нам.

— Я, Козиков Юрий Андреевич, работал в хозяйстве «Южное», но оно влилось в Агрокомплекс районный и теперь я хочу помочь вам перейти в новую стадию веяний по сельскому хозяйству.

— Значит свое хозяйство ты уже обанкротил. Теперь решил добить наше.

— Вы неправильно передергиваете политику сельского хозяйства, — завопил представитель сельхозуправления. — Укрупнение, централизация — вот что нужно сейчас крестьянину.

— Тоже самое требовалось и в тридцатые годы, укрепляли, выгоняли, расстреливали. Сейчас это невозможно, вот и придумали банкротить тех, кто может сам спокойно хозяйствовать.

Шум, гам, перепалки начались в маленьком зале. Кричали долго, спорили яростно, но в конце концов пришли к соглашению избрать своего директора.

— Кого?

Опять поднялся гвалт. Перебирали всех подряд и не могли остановиться на кандидатуре, достойной по их мнению.

— Да у нас некого избирать, — сказал старый Андрей Алексеевич, с палочкой в руках, сидевший на первом ряду. Нужна фигура, чтоб галстук там, пиджак, а у нас что. Одна куртка, да штаны не глаженые.

— Нам не фигура нужна в пиджаке, а голова с мозгами, кто правильно распорядиться сможет добром общества, на себя одеяло не потянет, дворцов себе строить не будет.

— Никудышнего, — заорал хор голосов.

— Он что ни на есть честнейший человек и хозяин хороший, смотри какую семью образцовую содержит.

— Семья не акционерное общество.

— Семья — это отражение всего общества, каков хозяин — таково и хозяйство.