Никудышный

— Вы опоздали, мы уже приняли Устав своего общества во всех классах.

— Детям выйти, родителям остаться, — провозгласила учительница.

Шумной гурьбой дети выкатились из класса.

— И что мы с вами должны теперь делать?

— Не оскорблять детей, считаться с их желаниями и мнением.

— Прекратить бить детей.

— Да это же значит, что мы выполним все их требования?

— Придется. Мы действительно зачастую вымещаем свою злость на них. Они же маленькие. Сдачи не дадут.

— Выходит мы должны считать их организацию серьезной?

— Чем серьезнее мы к этому отнесемся, тем меньше оставим им возможности борьбы за права маленького человека.

Наконец родители вступили в спор между собой, который постепенно перешел в доказательства объективного требования детей. Собрание закончилось, все поостыли и никто уже не собирался лишать законных прав учиться в этом классе возмутительницу спокойствия.

— А мне она понравилась, — сказала мама одной из учениц. — Побольше бы таких, и наша русская рабская психология закончила бы свое существование.

* * *

— Ну что там на собрании? — спросил их дедушка.

— Мы тебе потом расскажем, когда будем одни.

— При мне стесняетесь сказать правду? — пристала Аленка.

— Правда тоже бывает у всякого своя, — ответил ничего не знающий о новом предводителе движения дед.

— И что ты скажешь на это?

— Видишь ли внученька, человек постепенно постигает мудрость жизни. Маленькие дети все видят в розовом свете и поэтому не всегда можно полагаться на их знание жизни.

— Почему у нас переполнены детские дома, а родители не отвечают за свои «цветочки». Их вынуждено воспитывать государство, полностью принимая самоустранение родителей.

— По-моему ты пересказываешь сейчас чужие мысли.

— Правильно. У нас в организации и старшеклассники есть и детдомовцы. Не положено ребенку при живых родителях находиться на казенном содержании.

— Философ ты малолетний.

— Я не философ, я хочу добиться переустройства взглядов на семью и в, частности, правах детей в семье. И почему появляются брошенные.

— Для этого есть ученые, педагоги, власть.

— Мало занимаются они этой проблемой. У нас в школе есть абсолютно голодные и не ухоженные дети. Они не виноваты, что родители не могут найти работы, обеспечивающей семью.

— Ты что же решила заняться политикой?

— Я хочу предложить изменить закон о возрасте на Выборах. Необходимо, чтобы там иногда на сессиях появлялись дети, защищающие свою категорию. Не абстрактные представители, а мы, точно знающие чего хочет маленький человек. И что он не животное в доме, которое гладят, когда захотят и могут оскорбить, если не в настроении. Хотя таких отношений между взрослыми не существует. Там они понимают, что или зависят друг от друга, или могут получить сдачу на грубость и непонимание.

— Аленушка, внученька, ну как ты можешь пойти против течения существующих отношений?

— Кому-то надо быть первым.

— Хорошо, — согласился дед, — а как вы собираетесь действовать?

— На оскорбления отвечать непослушанием. Оскорбили публично на уроке школьника, весь класс солидарно уходит от этого учителя.

— А дома?

— Для дерущихся и непонимающих родителей мы думаем попросить правительство построить детские не сиротские дома, а на содержание родителей. А этих не умеющих обращаться с детьми людей, заставить пройти обучение по программе «Взаимоотношения детей и взрослых в семье».

— И что дальше?

— Если родители успешно сдают теорию и практически доказывают свою состоятельность как родителей, они получают назад своих малышей. А нет, значит, дети остаются жить там же, а родители оплачивают их содержание.

— А как вы поступили бы с теми, кто бросает детей?

— Как Ляля?

— Она все-таки родила тебя, можно бы и поуважительней.

— Я бы заставила ее пойти на работу и выплатить маме Анне и тебе все затраты на мое содержание.

— Ты так ее не любишь?

— Мне ее жаль. Она пустая кукла, от нее холодно тем, кто находится рядом.

— И ты никогда не простишь ее?

— Прощать дано только Господу Богу, ты сам меня так учил. А мне она безразлична. Нельзя прощать некоторые поступки никогда.

Прозвенел звонок в дверь. Алена открыла замок и на пороге появилась Алиса.

— Здравствуйте, — сказала она, стоя у порога.

— Здравствуйте, — ответила Аленка.

— Я принесла вам привет от мамы и бабушки.

— Бабушки, которая положила меня на крыльцо?

— Алена, нельзя же быть такой жестокой.

— Вы это называете жестокостью, а преступление по отношению слабого, беззащитного вы считаете не жестоким?

— Кто там? — спросил дед.

— Никто, ко мне зашли спросить о девочке из нашего класса и уже уходят.

— До свидания, — сказала Алиса.

— Прощайте, — ответила девочка.

Дед сокрушенно качал головой:

— Что будет из этого ребенка?

— Политик, будущий, я от своего мнения не отступлю, — подытожила Аленка и отправилась к себе в комнату.

В Демьяново происходили события, к которым причастным был Саня. На счет фирмы были переведены деньги за драгоценности, по его желанию.

— Никудышный был, Никудышным остался, — качали головой селяне, останавливаясь на улице. — Такие миллионы подарил фирме. Уехал бы в город, купил себе дом какой захотел и, живи не работай всю жизнь с такими деньжищами.