Никудышный

Алексея распеленали. Физически он ущерба кроме баллончика не получил, но моральная пощечина оставалась неоплаченной.

— Долг платежом красен, — сказал полковник, притрагиваясь к припухшим глазам.

— Мы вам сразу же оказали помощь, промыли глаза как следует. А о долге как понимать?

— Как хотите так и понимайте.

— Завтра утром в десять в нашей конторе на втором этаже в кабинете заместителя встретимся.

— Хорошо, — ответил Алексей.

Значит снова те места. И хорошо и плохо. Будет время разобраться с делами по возвращению дочери. Он вдруг подумал, как опасно сейчас было бы привезти девочку сюда. Попадет в лапы заинтересованных поисками сокровищ лиц и тогда неизвестно что будет. Может и к лучшему, что пока он не привез ее.

В кабинете, куда никто не желал бы явиться по собственной воле, ему ясно обозначили тему его следования в Демьяново. Единственно чего он пока не понимал, с кем говорит, с врагами или же настоящими людьми, одного с ним мнения о работе служителей правопорядка. Но здесь он ничего бы так и не понял. Все выяснится на месте. С ним отправлялся в путь полковник Дягилев Николай Александрович. Он должен был представлять налоговые органы в Пролетарском районе.

Полковник Строганов инспекцию службы милиции. Демьяново становилось местом отдыха: рыбалка, река там отличная, охота, леса замечательные. Да и знакомых уже довольно много стало там у Строганова. Получив соответствующие предписания, два москвича направились на периферию все с той же целью — отыскать драгоценности.

Алексей Николаевич много думал об исчезновении Вадима Медведева вместе с его подручными. Он решил расследовать это при любых обстоятельствах, так как это могло помочь в решении местонахождения захоронения драгоценностей.

Инспекция, нагрянувшая в район, была делом обычным. Пролетарка стала кем-то постоянно опекаемым местом для Первопрестольной. Тут тоже имелись мнения на этот счет, свои собственные. Мандаты, предъявленные прибывшими, были явно прикрытием для проведения давно известного дела. К этому времени скоро должно было закончиться следствие по Равилю и Оксане и Алексей Николаевич хотел послушать кое-какие показания, сделанные тем для суда. Слушания будут примерно через месяц, и он решил побывать обязательно при допросе маньяка и его жены.

В тот день Алексей Николаевич отправился к следователю прокуратуры Ему разрешили поговорить с Оксаной.

— Расскажите все, что вы знаете о деянии вашего супруга.

— Я сначала не знала о его пороке.

— А когда узнали, почему не заявили?

— Он сначала накормил меня человеческим мясом, а потом рассказал. И пригрозил, в случае чего расправиться со мной так, что он будет по частям меня разрезать. Сначала одно отрежет и съест, потом другое. Я испугалась. И он долго меня никуда не выпускал, я находилась под его полным контролем.

Оксана подробно излагала факты, как потом она уговаривала, зазывала, обманывала молодых людей и подростков и привозила их со станций, из лесу, с реки. Всегда было много отдыхающих и бездомных.

— И как же все это происходило?

— Гостя усаживали за стол, давали ему выпить настой с подмешанным снотворным, чтобы не было сильного противоборства. Как только он отключался, или дремал за столом, Равиль оглушал его тяжелым по голове, и мы с ним уносили человека на разделочный стол, обитый цинком. Кровь сливалась и он приучил меня пить ее.

— А девочки, женщины?

— Он их всех сначала насиловал. Самым садистским образом, ему нравились их приглушенные вопли, потому что рот он жертвам завязывал, но все равно было слышно. Только после этого убивал и разделывал. Мясо он срезал на шашлыки и прочее, а кости разрубал, складывал в сумку и мы их увозили и закапывали подальше от дома. В лесу места много.

— Были ли среди убитых взрослые люди?

— Были. Он их не для еды забрал. К нам зашел мужчина лет сорока и попросил напиться. Потом начал расспрашивать Равиля о каких-то сокровищах, зарытых в лесу. Равиль ответил, что для хорошего человека и сказать можно, если он поделится с ним половиной состояния. Он врал, о сокровищах нам ничего не было известно. Но Равиль угадал в нем человека милицейского происхождения и боялся, что тот раскроет его проделки. Он предложил мужчине выпить настоечки и заодно поговорить о том, как они будут извлекать сокровища. Тот согласился. А у Равиля возник план, как выведать действительно ли тот знает что-то о золоте и прочем. После настоечки тот вдруг заклевал носом. Равиль боялся его силы и того, что не справится с таким человеком. Он веревкой опутал его к стулу, ввинченному в пол и оглушил топором, но не до смерти. Затем прорубил ему оба плеча, так, чтобы тот не смог сопротивляться. Он допрашивал извивающегося от боли милиционера, пока тот не умер от потери крови. Его он разделывать не стал. Сказал, что после сорока мясо человека в еду не годится.

— Посмотрите на фотографию, этот человек был у вас?

— Да, он.

— А еще двое?

— Я пошла и позвала их, когда они пришли к нашему дому. Это было дня через два. Молодые, самоуверенные. Равиль им сказал им, что не видел их начальника, только слышал мотор лодки, уходящей от берега.