Никудышный

— Срочно за стол, пора, все уже готово, — весело проговорила Анна, пытаясь скрыть смятение. Она укоризненно посмотрела на деда и Алексей перехватил этот взгляд, полный огорчения и сомнений.

— Странно, — подумал он, — ни разу за все время из знакомства она не сказала, что у нее есть мать. — И почему тогда год сама учила девочку, если в районе есть у кого жить?

За столом в основном тараторила Аленка. Она рассказала за несколько минут, что у Федяевых четыре котенка, а козленок один. У продавщицы, которая раньше работала, пока магазин не закрыли, Федосья, жена Макара, побила окна. Ильич, комбайнер упал в канаву, а Анисья гадает на картах и никак не пригадает жениха.

Все новости были выложены, еда съедена, посуда убрана и в самый раз было бы поговорить с Анной, но она поспешила к больной, которой обещала поставить вечером уколы.

Сидор Никитович вышел на крыльцо. Присел покурить цигарку, как он называл сигарету. Алексей присел к нему.

— Я вижу тебя беспокоит то, что я сказал за обедом.

— Да. Почему Аня не в ладах с матерью?

— Это сугубо личное дело.

— Но Алена в интернате, одна, среди чужих, это разве решение проблемы? Худой мир — лучше доброй ссоры.

— Так — то оно так. Там видишь ли отчим, с которым Анна не поладила.

— Серьезное расхождение?

— Да. Слишком серьезное.

— Тогда почему мать не разрубила их отношения? Предала дочь?

— Нет. Там уже двое растут огольцов. Причина особая, я не могу сказать ничего.

— А я требовать, — помолчав, сказал Алексей.

— Ты приехал надолго?

— Не знаю, как получится.

— Я вижу произошли изменения в личной жизни?

— Откуда вы знаете?

— Кольцо снял с одной руки и перенес на другую.

— А я думал, ворона на хвосте принесла.

— Ты какой-то сам не свой. Совсем другой человек прибыл.

— Времена меняются. Я хочу задать вопрос и не могу.

— А ты смоги. Говорить рано или поздно надо.

— Верно. Сначала с Аней.

— Смотри сам. Хозяин-барин. Я знаю о чем разговор у вас пойдет.

— Откуда?

— Я не слепой. Век прожил, давно знаю, что ты моей внучке не чужой человек.

— Верно. Уже доказано. Только вот хотел бы я знать, как она к вам попала?

— А ты у Анны и спросишь, а то обидится, что за ее спиной решаем.

— Хорошо.

Сидор ушел в дом, а Алексей сидел и ждал прихода Анны. Он решил переговорить с ней окончательно и поставить все точки. Вскоре показалась ее быстрая фигурка, озабоченное лицо строго смотрело на него своим темными глазами.

— Вы еще не спите?

— Тебя жду. Поговорить надо.

— Поговорить? О чем?

— Ты считаешь, что нам с тобой не о чем разговаривать?

— Ну почему же? О звездах, погоде.

— И моей дочери, — добавил Алексей.

— Моей, вы хотели сказать, — поправила его Анна.

— К сожалению, у девочки есть отец — я.

— Что-то долго не было ни отца, ни матери. Особенно когда я остро нуждалась в помощи человеческой.

— Но ты сама выбрала этот путь.

— Что вы хотите сказать?

— Ты по своей воле забрала ребенка?

— Конечно.

— За это и разлад с родными?

— Они не хотели, чтобы я растила чужого подкидыша.

— Подкидыша? А разве не на вокзале ты забрала девочку у спящей матери?

— Вы. Вы, как вы смеете, я вас ненавижу, — и, заливаясь слезами, Анна вбежала в дом.

Сидор снова вышел на крыльцо.

— Извини, Алексей Николаевич, но дверь не была закрыта плотно, и я ненароком услышал то, что ты не должен был ей говорить.

— Но ведь девочка у нее. Каким образом она попала к вам?

— На крылечко подбросили, дом-то родителей Анны рядом со станцией стоит. Вот она и вышла на крыльцо раньше всех. Писк услышала. Подобрала сверток с ребенком и в дом. А отчим ее выгнал, велел отнести в милицию. Она тогда и попала ко мне. Студентка еще была, училась, а мы с Аленкой домовничали. Коза-кормилица выполнила свою миссию мамаши, бросившей ее.

— Но почему вы не подумали об отце ребенка?

— Да разве бросают детей те, у кого муж есть?

— Вообще-то, наверное, нет.

— Вот и мы так решили. Кто знал, что у Аленки мать и отец есть, а ее на крыльцо как котенка подбросили. Эх, ты, Алексей, Алексей, обидел девчонку. Ей сейчас только двадцать семь исполнится, а у нее десятилетняя дочь. Она от всех своих ухажеров отказалась, не целованная девка так и осталась недотрогой, чтобы Аленку кто не обидел. И насмешки терпела, что незамужняя родила. Ни один человек не знает, что это не ее дочь.

— Да, действительно я дал ляп.

— И что ты теперь делать будешь? Ты ведь все права на дочь имеешь, не знал ничего, не бросал ребенка. Надо же так судьба распорядилась, что тебя именно в наш дом закинула. Что теперь будет?

— Пока не знаю. Хотел сразу же дочь забрать себе, сейчас думаю момент как раз подходящий. Ей учиться надо, не в интернате же.

— Так то оно так. Да с Анной что будет, ты подумал об этом?

— А обо мне кто подумал. Я всю жизнь мечтал, чтобы придя домой, меня ребенок и жена встречали. А тут на тебе и ребенок есть, и я прав не имею на него, получается.

— Точно вы оба с Анной без вины виноватые.

— Помоги, Сидор Никитович, ты мудрый человек. Я ведь тоже не могу своего ребенка оставить.

— Знаешь, Алексей, давай все на утро оставим. Мы с тобой говорим, а Анна слезами заливается, Аленка ничего не знает. Представь себе, как это на девочку подействует?