Нил Сорский

Год 1502-й принес оживление в привычную жизнь Ферапонтовой обители: в монастыре приступили к росписи нового каменного собора. Бывший ростовский архиепископ Иоасаф (Оболенский), живший здесь на покое, пригласил для этой цели художника Дионисия, который прибыл со своими сыновьями Феодосием и Владимиром. К тому времени Дионисий был самым известным на Руси мастером фрески и иконного письма. По заказу он работал во многих русских обителях, где общался с теми, кого впоследствии прославили в лике святых. Пафнутий Боровский, Иосиф Волоцкий, Нил Сорский были собеседниками великого художника.

Дионисий стал знаменитым после того, как вместе с иконописцем Митрофаном расписал собор Рождества Пресвятой Богородицы в Боровском монастыре (между 1467 и 1476 годами)[520]. Автор Жития Пафнутия Боровского отозвался о живописцах в превосходной степени, подчеркнув, что они были «пресловущи тогда паче всех (лучше всех. —

Е. Р.) в таковом деле». «Подписанная» церковь вызвала восхищение Ивана III, посетившего обитель. Дионисия пригласили украсить главный храм Московской Руси — кремлевский Успенский собор, освященный в августе 1479 года. В 1481 году мастер вместе с попом Тимофеем, художниками Ярцем и Коней написали «деисус большей с праздники и с пророки» для соборного иконостаса[521]. Возможно, тогда же эти мастера украсили фресками алтарную преграду и алтарь храма[522]

.

В 1484 или 1485 году Дионисий и его сыновья приступили к оформлению интерьера нового каменного Успенского храма в монастыре Иосифа Волоцкого. Это была не первая работа художника в обители. Дионисий писал иконы для ее первого деревянного храма. Многолетняя дружба художника с Иосифом Волоцким возникла еще в Боровском монастыре.

Дионисий является наиболее вероятным автором росписи Воскресенского собора города Волоколамска, выполненной в 1489 году. Именно здесь впервые появились уникальные композиции с изображением семи Вселенских Соборов. На Руси в это время пышным цветом расцветала ересь. Художник мог противопоставить ей только иконописный образ, который был сильнее всяких слов. Последовавший затем уход Дионисия в Заволжье исследователи объясняют распространением еретических учений в Мос-кве и бездействием великокняжеской власти по отношению к еретикам. Это был безмолвный протест художника.

На склоне лет жизнь привела Дионисия в монастыри Северной Фиваиды. В 1499 или 1500 году он работал в монастыре Павла Обнорского и написал иконостас для Троицкого собора. «Распятие Христа», «Спас в силах» и другие иконы письма Дионисия из этой обители сохранились до наших дней. Пока Дионисий трудился на Обноре, в Ферапонтовом монастыре его с нетерпением ждал архиепископ Иоасаф.

Этот незаурядный представитель рода Оболенских (в миру Иван Михайлович Оболенский)[523] был, безусловно, ключевой фигурой русской политической и духовной элиты 1480–1490-х годов. Достоверных сведений о мирском периоде жизни Ивана Оболенского нет. Однако в Ростове бытовало хоть и позднее, но очень красивое предание о том, что в этом городе состоялась свадьба молодого князя Оболенского с княжной Дарьей Луговской, на которой присутствовал юродивый Исидор Твердислов († 1474). Во время свадебного пира блаженный подал жениху венок и предрек, что тот будет носить архиерейскую шапку. А молодой княгине Исидор предсказал скорую смерть. Так и случилось по твердому слову юродивого: Дарья Луговская умерла в родах. Потрясенный смертью своей жены, князь Оболенский принял постриг в Ферапонтовом монастыре, где стал учеником преподобного Мартиниана[524]

. Видимо, это случилось в самом начале 1470-х годов[525].

Карьера князя Оболенского развивалась стремительно. Есть основания полагать, что уже на рубеже 1479/80 года он занял пост настоятеля Ферапонтовой обители[526]. А 22 июля 1481 года митрополит Геронтий совершил хиротонию Иоасафа во архиепископа Ростовского. По традиции на эту важнейшую кафедру назначались представители монашества, отличившиеся особой верностью Московскому княжескому дому: предшественник Иоасафа — архиепископ Вассиан I (Рыло) был духовником Ивана III. Родственные связи и фамилия нового архиепископа стали лучшей рекомендацией для него: Иоасаф был Рюриковичем в восемнадцатом колене. Кроме того, преподобный Мартиниан, связанный с великокняжеской семьей, мог предложить кандидатуру своего любимого ученика и постриженника на ростовскую кафедру.

На первых порах владыка оправдывал возложенные на него ожидания. 24 августа 1481 года он вместе с архимандритом Чудова монастыря Геннадием (Гонзовым) поддержал великого князя в его конфликте с митрополитом Геронтием. Более того, владыка Иоасаф стал единственным архиереем, принявшим сторону Ивана III[527]. Однако Петровским постом 1488 года (между 2 и 28 июня) он неожиданно покинул кафедру, чем чрезвычайно «ожестил» великого князя.