…Нимант, Нован, Персонн

Здесь – тишина. Слишком громко сказано. Что я несу? Никогда не слышал тишину в её классическом виде. Всегда, всегда что-то скребется, урчит, постукивает, капает, катается, льется, клаксонит, хлюпает, звенит, цокает, хлопает, тикает, пиликает, гремит, кричит, ревет… Был один – всё хотел выяснить: как ТАМ обстоят дела с тишиной. Понимаете? Оказалось, едва ли не хуже, чем здесь. Вот так-то! Тамошние жители такие бесцеремонные, а эти, можно сказать, ещё прилично ведут себя. Почти не мешают. Уходят беззвучно, приходят тоже. Приходят вдвоем. Бывают ли они здесь порознь? Возможно, возможно, но я в этом сильно сомневаюсь. Всегда вдвоем, точно два небезызвестных близнеца-грека… Наверное, лучше будет сравнить их с сиамскими близнецами: эти уж точно никогда не разлучаются друг с другом. Даже когда не спеша входят в моё жилище. Разве у них есть ключ от входной двери? Ещё бы не было… Но зачем, зачем он им? Как там, в старинных готических романах: вплывают с дуновением ветра, через замочную скважину, выдавливаются из глади стен, спускаются вниз с потолков? Какая жуткая, дремучая чушь! Только, тогда вопрос: откуда они взялись? Ведь я знаю, что они здесь, пускай не подаю вида, но – знаю, знаю… Кто им вручил ключ, неужели я? Не помню, не помню, но если не я, тогда кто? Странный, глупый, никчемный вопрос. Я не могу долго задумываться над вопросами, которые, в общем-то, не особо волнуют меня, ибо время их миновало (я о вопросах разумеется). Итак, они здесь, они приходят, когда захотят. Возможно, никаких ключей у них нет. Как они попадают сюда – я не знаю. Мне это не важно. Многие, слишком многие появляются непонятно откуда, исчезая неясно куда. Некоторые остаются. Зачем – пойму позже. Вот и эти двое… Кто они – не знаю. Для чего приходят – тоже, по крайней мере, пока. Задача их невероятно проста: снабдить меня пищей, не дать – так сказать – «скопытиться». Кем поставлена столь благородная задача? Не знаю, может быть, мною… Зачем мне есть? Чтобы быть как все, как все. (Наверное мне многое чудится…) Или это их врожденный инстинкт? Откуда они? Не знаю. Мы с ними знакомы? Не припоминаю, только, кажется: они неплохо знают меня. Думаю, здесь таится какой-то подвох. В чем подвох? Не знаю, могу только предположить. Кто они – для меня остается загадкой, неразрешимым ребусом, таинственной головоломкой. Да не очень-то я ломаю над этим голову. Вспомню после, после…

Память моя чудесным образом устроена. Помню все, когда-либо виденное (пускай даже в воображении): предметы, людей, какие-то вещи, но никак не могу нащупать нить, чтобы связать их с собой; определить, наконец: отчего они мне знакомы; понять: что значат они для меня. Думаете, я немного не в своем уме? Но разве я сумасшедший? О, нет, нет, ни сколько. Мне известно назначение всех виденных вещей, предметов, людей (людей конечно в гораздо гораздо меньшей степени), но от меня загадочным образом ускользает понимание их связи со мной, их зависимость от меня. Так же не могу я понять и свою зависимость от них. Напрашивается вопрос: есть ли она, эта зависимость? О, вот тут я не могу утверждать однозначно. Иногда кажется: да-да, конечно, разумеется, непременно есть; однако, вскоре, уже начинает мниться, что нет её… да и не было никогда. Или, всё же, была?

Вот ручка, которой сейчас пишу – отличный пример. Я, разумеется, понимаю: ручка нужна, чтобы писать. А ведь ещё можно её заострённым, наподобие иглы, кончиком нажимать на “утопленные” в поверхность – все равно какую – кнопочки, до которых не добраться ни пальцем, ни отросшим ногтем, ни даже углом линейки. Только надо не замарать эти кнопочки чернилами! Можно ещё корябать кончиком этим в неглубоких выемках, выколупывая оттуда что угодно: от комочка грязи, до… да мало ли чего «до». Но ещё более функционален обратный, удлиненный, удобно закругленный, достаточно узкий конец этой самой ручки. Им можно постукивать по столу, ладони, лбу, ковырять в ухе, почесывать затылок, шею и верхушку головы, обдумывая мысль; им можно нажимать клавиши на компьютере, но я уже так не делаю (потому как давно не пользуюсь компьютером); этим упомянутым обратным концом ручки, можно делать глубокие узкие ямки в горшке с цветком; им можно зондировать всевозможные отверстия, в которые сможет войти этот узкий, удлиненный, удобный конец. Думаете, я начал валять дурака, придумывать разную чепуху? Тогда признаюсь: бывало, я подобным образом и поступал (само собой в качестве эксперимента). Но не более одного раза! Может быть двух…