Ниндзя в тени креста

Какой роман читал недруг де Алмейды, можно было только предполагать. Но то, что в нем явно говорилось о нечистой силе, можно сказать с уверенностью. Когда в спальню вихрем влетела странная черная фигура с маской в виде черепа, Мигела Диаша обуял дикий ужас. Он оцепенел, а его язык стал как деревянный. Диаш не мог произнести ни единого внятного слова, только тихо и невразумительно мычал. Его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, а тело начала сотрясать крупная дрожь.

Чтобы прекратить страдания хозяина замка и чтобы он не сошел с ума, Гоэмон «усыпил» его легким ударом и бросился искать закладную. Поиски продолжались недолго. Просторная спальня, судя по всему, служила и кабинетом. В ней находились (кроме дивана, на котором спал Диаш) большой письменный стол, на нем шкатулка и принадлежности для письма, у стены шкафчик с книгами (видимо, негодяй был заядлым книгочеем, как это ни странно), рядом со столом стояло удобное кресло, большая картина, изображавшая всадника на фоне битвы, висела рядом с распятием, а под ней располагалась резная деревянная подставка для разнообразного оружия, среди которого особо выделялись отделанная серебром и золотом длинноствольная аркебуза и рыцарский меч в богатых ножнах.

Закладная находилась в шкатулке. Она лежала под ворохом каких-то документов. Но Гоэмон узнал ее сразу, хотя и не умел читать, по оттиску перстня де Алмейды. Тем не менее, чтобы не рисковать, он бросил шкатулку в свою сумку, а затем занялся Мигелем Диашем. Он заткнул ему рот деревянным кляпом и связал так, что хозяин замка превратился в гусеничный кокон. Выглянув в коридор и убедившись, что он по-прежнему пуст, ниндзя взвалил Диаша себе на закорки и быстрым шагом направился в отхожее место. Там находился наиболее безопасный выход из замка.

Отхожее место фамильного замка де Алмейды представляло собой крохотную комнатку в четырехугольном эркере, выступающем из стены. В полу комнаты находилось отверстие, через которое отходы жизнедеятельности уходили в свободный полет к подножью скалы. К отверстию прилагался и массивный деревянный стульчак. Гоэмон сдвинул его в сторону, одним концом прикрепил к нему лассо, а вторым, с «кошкой», обвязал Диаша, который уже очнулся, но от страха боялся даже дернуться и держал глаза закрытыми. Ему казалось, что нечистый тянет его в ад.

Тело Мигела Диаша протиснулось в отверстие с трудом – для него оно было узковатым. Хорошо, хоть он был хлипкого телосложения, не в пример де Алмейде. Гоэмону даже пришлось проталкивать Диаша, встав ему на плечи. Все дальнейшее пошло гладко, как по маслу. (Или по той субстанции, которой были обильно смазаны края отверстия). Когда Мигел Диаш оказался внизу, де Алмейда отвязал его и подергал за веревку – мол, все в порядке. Для юркого Гоэмона отверстие оказалось впору, и вскоре он без особых проблем присоединился к фидалго, который тихо ругался, пытаясь пучком сухой травы очиститься от налипшего на него кала.

Вскоре они спустились в селение, к лошадям, которые находились под опекой одного из пастухов Вашку. Мигелу Диашу развязали ноги и тащили его на веревке, как барана на бойню. Пристроив его на лошадь, предварительно закрыв глаза повязкой и надежно привязав к седлу, они уселись на своих коней и спустя какое-то время подъехали к коралю. Там их уже ждал с большим нетерпением и опаской старый Гонсалвеш, который не верил в безумный план Гоэмона. Увидев четверых всадников, он облегченно вздохнул.

– Ну надо же… – Приглядевшись к Диашу, он расплылся в широкой улыбке. – Удалось! Только простите меня, сеньоры, но от вас несет как из выгребной ямы…

– Так оно и есть, – благодушно ответил де Алмейда. – Скажи своим парням, пусть они нагреют побольше воды, чтобы мы могли сами искупаться и отмыть нашу добычу.

– Будет сделано, – заверил Вашку. – Это недолго.

– И найди сеньору Диашу какую-нибудь одежду… поприличней, чем его нижнее белье.

– Само собой…

Проблемы с гигиеной они уладили только к утру, когда начало светать. Абрахам д'Эсия так и не уснул, сидел, надувшись, как сыч, над спящими сыновьями. Он все пытался найти выход из очень сложного и опасного положения, в котором очутился из-за своей жадности, и никак не мог его найти. В то, что Фернан де Алмейда не донесет на него святой инквизиции, ростовщик-марран почти поверил – фидалго он знал как человека слова. Но Абрахама д'Эсию обуревали сильные сомнения по поводу Мигела Диаша. Он сомневался, что тот простит ему оскорбление, которое получит, возвратив закладную на замок де Алмейде.