Нищий лорд

Было бы глупо на следующий день после их возвращения показаться в бухте. Наверняка, солдаты продолжают поиски, исследуя ту часть побережья и, возможно, расспрашивая господина Реншоу или тех, кого они смогли найти в деревне. Фенелла была уверена, что таможенники ничего не узнают, так как в течение войны нелегальной торговлей занимались все жители деревни, и они очень опасались превратиться в доносчиков. Ходили слухи об ужасающей жестокости контрабандистов по отношению к тем, кто выдавал их властям, и даже к тем, кто, испугавшись, сообщал, где спрятан груз.

Фенелла не сомневалась, что все, живущие в деревне и поблизости, гораздо сильнее боялись господина Реншоу и контрабандистов, чем солдат.

И в то же время Периквину было опасно появляться на берегу. Фенелла надеялась, что у него хватит осторожности держаться подальше.

Анна сообщила ей, что вчера и позавчера заезжал Периквин, чтобы справиться о ее состоянии. Но мама не разрешила ему заходить в спальню дочери.

Это было своего рода запоздалой попыткой госпожи Ламберт соблюсти правила приличия. Однако это дало Фенелле возможность понять, что ее родители наконец осознали: у них взрослая дочь.

- Анна, я хочу видеть лорда Корбери, - сказала она старой горничной.

- Я не собираюсь приводить его сюда по черной лестнице без ведома вашей матушки, - заявила Анна. - Он уже достаточно навредил вам, и я не допущу, чтобы он опять навлек на вас какие-то неприятности.

- Мне нужно обсудить с ним очень важный вопрос, - продолжала уговаривать ее Фенелла.

- Все вопросы могут обождать! - В голосе Анны слышалась решимость, и Фенелла поняла, что приговор окончательный.

"Сегодня я смогу увидеться с ним", - подумала Фенелла, уверенная, что он обязательно придет к ней.

Но мысль о том, что он, возможно, не очень нуждается в ее обществе и что его интересуют совсем другие вещи, а отнюдь не ее состояние, привела Фенеллу в уныние.

"Он очень расстроен тем, - печально размышляла она, - что его дела пошли вкривь и вкось".

Но, с другой стороны, когда солдаты уберутся, можно будет поднять лодку, а господин Реншоу поможет найти лошадей и повозку, чтобы увезти табак и бренди. Эти мысли вселили в Фенеллу надежду, но ей тут же пришло в голову, что на этом контрабандная деятельность Периквина не закончится, и ее сердце сжал холод страха. Даже если за груз он выручит более пяти тысяч фунтов, все равно этого будет недостаточно. Ему придется еще не раз плавать во Францию - эта мысль привела Фенеллу в полуобморочное состояние. Она не сомневалась, что рано или поздно их схватят.

Все преимущества были на стороне властей. Ведь не смогут же они каждый раз проскальзывать сквозь сети, расставленные таможенными катерами и солдатами, непрерывно патрулирующими побережье всей бухты!

- Я не вынесу этого, не вынесу, - шептала Фенелла.

Она зажмурилась при мысли, что ей придется участвовать в контрабандных ходках через Ла-Манш, когда в любой момент из тумана может появиться сторожевой катер и раздастся резкий окрик, приказывающий остановиться; когда начнут свистеть пули, которые будут преследовать их, как только они предпримут попытку ускользнуть! Возможно, в следующий раз пуля достанется не ей, а Периквину!

Хотя Фенелла, полностью погрузившаяся в свои размышления, сидела с закрытыми глазами, тем не менее она почувствовала, что поблизости кто-то есть. Она подняла глаза в надежде увидеть Периквина, но оказалось, что рядом стоит сэр Николас и наблюдает за ней. Ее губы тронула слабая улыбка. Фенелла хотела что-то сказать, но сэр Николас ее опередил:

- Ваша горничная рассказала мне, что вы были ранены в руку. Что же на сей раз сделал с вами этот дерзкий мальчишка?

В его голосе слышался такой гнев, что Фенелла не смогла сдержать изумления.

- Анне не следовало бы ничего рассказывать, - проговорила она слабым голосом, - это держится в секрете.

- Нельзя делать из этого тайну, - резко сказал сэр Николас. - Корбери следует указать на его поведение. Я всегда считал его безответственным, но мне казалось, что он достаточно опытен, чтобы пользоваться оружием, не причиняя никому вреда, и в первую очередь вам!

- Вы не должны обвинять Периквина! - воскликнула Фенелла.

- А я обвиняю его! - возразил сэр Николас. - И намерен сказать ему, что думаю о нем. Настало время, чтобы кто-то положил конец ею буйным выходкам.

Если бы не ее беспокойство по поводу несправедливого обвинения Периквина, Фенелла вряд ли смогла бы сдержать улыбку.

- Все совсем не так, как.., вы думаете, - сказала она. - Пожалуйста, не.., сердитесь на Периквина.

- Сердиться? Я крайне возмущен его поведением! Как он мог допустить, чтобы вас ранило? И зачем ему понадобилось оружие в это время года?

Полный подозрений вопрос сэра Николаса заставил Фенеллу тихо произнести:

- Меня.., ранил.., не Периквин.

- Тогда кто же? - поинтересовался сэр Николас.

- Таможенник.

- Боже мой!