Нюма, Самвел и собачка Точка

Все это Самвел, Сеид и Лаура обсуждали с темпераментом, присущим их горячим натурам. Перебивая друг друга, то и дело переходя на свой язык, жестикулируя, вскрикивая и беспрестанно чем-нибудь клянясь. Каждому из них было все ясно. И даже Точка приняла участие в «малой карабахской войне». Она металась между спорщиками, внося и свою лепту громким, визгливым лаем. Особенно собачка почему-то раздухарилась, когда помянули турок с их Османской империей. Это они, еще в прошлом веке, под знаменем защиты ислама от неверных пытались раздвинуть свои границы на Кавказе… Ни Самвел, ни Сеид ничего толком не знали о многовековой запутанной истории могущественных империй прошлого. Все так! Понаслышке! Из трепотни за шашлыком и чаем. И сейчас, подвыпив, выковыривали из памяти лоскутную информацию, азартно что-то доказывая друг другу. Точка бегала от Самвела к Сеиду, пряталась в ногах Нюмы и, передохнув, вновь бросалась к спорщикам со своим мнением. О нерадостной судьбе собак и кошек, лишенных крова в эпоху великих изгнаний народов.

Но люди, занятые собой, ее не слушали…

— Ара, думай, что говоришь! — горячился Самвел. — С тех времен, во всем Карабахе стоят три мечети. Три! А армянских церквей больше чем двести! Так чья эта земля?

— Вы еще хачкар вспомните! — возмутился Сеид.

— Что такое хачкар? — прорвался от окна Нюма.

— Христианский крест из камня, — проговорила Евгения Фоминична. — У меня есть из туфа, маленький. Сувенирный.

— Его вырубают из камня только армяне! — со значением поднял палец Самвел. — Между прочим, и это придумали армяне.

— Клянусь, вас послушать, порох тоже придумали армяне. И телефон! И лампочку Ильича. И самого Бога, — засмеялся Сеид.

— Нет. Бога придумали евреи, — уступил Самвел. — А хачкар придумали армяне.

— Тогда что придумали азербайджанцы? — не отвязывался Сеид.

— Азербайджанцы? Они придумали, что Карабах именно их, — Самвел озорно подмигнул и добавил: — У меня есть тост!

— Нет, это какой-то сумасшедший дом, — лепетала Евгения Фоминична. — Лаура, ты хотя бы…

— Все, все! Только чай, — Лаура принялась разливать по стаканам коричневую густую заварку. — Садитесь, Самвел Рубенович! Евгения Фоминична, Наум Маркович… Собачку не приглашаю, сама придет.

«Ну, Лаурка, ну дура, — Точка тяжело дышала. — Еще меня унижает! Да! Мы приходим сами, мы не гордые. Поэтому и уживаемся со всеми… Думает, я не поняла, о чем она разговаривала с Самвелкой на кухне по-армянски? Мы, собаки, понимаем язык всех людей на земле. Это людям нередко нужны переводчики. За исключением тех случаев, когда они собачатся между собой. А нам, собакам, переводчики не нужны… Конечно, маленькую собачку каждый может унизить! А сама? Каждый день испытывает унижение. Учит азербайджанских детей музыке и боится признаться, что армянка. Родители знают, что она армянка, и делают вид, что не знают. Именно это ее унижает… Конечно, я подойду к их столу. Хотя, признаться, бакинская пахлава меня не прельщает…»

Самвел прислонил к стене ноющую спину и поднял рюмку с водкой, в ожидания к себе внимания.

— Ара, хватит! Уже с ног падаете! Садитесь, пейте чай! — сердилась Лаура.

— Без тоста не сяду! — упрямился Самвел. — Хочу сказать за себя и за Наума Марковича…

Нюма вскинул брови. Его мягкий лоб собрал глубокие морщины, а глаза забавно забегали, придавая лицу наивное удивление.

— …за Нюму Бершадского, — поправился Самвел. — У человека… если он не совсем дурак, в жизни мало радостей. А у пожилого человека, и того меньше — день прожил, уже радость…

— Самвел Рубенович! Я тоже немолода. Но моя жизнь сплошная радость, — Евгения Фоминична повела головой. — Надеюсь, я вас не обидела?

— Вы?! Боже упаси! — Самвел запнулся. — Даже обратись вы ко мне «Самуил Рувимович», я бы не обиделся.

Евгения Фоминична обернулась к Нюме и укоризненно погрозила пальцем. Нюма пожал плечами и развел руки, такой, мол, человек этот Самвел…

— У армян болезненное самолюбие, — не удержался Сеид.

— А ты молчи! — прикрикнула Лаура. — Мы будем, наконец, пить чай?

«Вот именно! — тявкнула Точка. — А главное, чем Самвелка будет закусывать?!»

— Нет, я все же скажу! — не сдавался Самвел. — От своего и Нюминого имени! Дорогой Сеид! Радость, которую ты доставил нам с Нюмой, можно сопоставить только с радостью армян от победы Суворова над турками под Измаилом.

— Молодец! — приободрился Нюма. — Но почему армян? Вся Россия радовалась.

— Потому, что знаменитый Суворов был наполовину армянин. Его мама носила чисто армянскую фамилию Манукова! — важно пояснил Самвел.

— Ара, хватит, вы тоже, честное слово, — не выдержала Лаура. — Опять начинаете?! Суворов-Муровов… Чай совсем остыл.

— Подожди, женщина! — осадил Сеид. — Обо мне тост! Говорите, Самвел.

— Я что хочу сказать, — Самвел посмотрел на рюмку, перевел взгляд на Точку и вздохнул. — У нас с Нюмой была одна радость… Эта собачка! Клянусь, была бы она человек, я бы на ней женился…

— Я бы тоже! — Нюма поддержал общий смех.