Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

Боденшатц: Вы спрашиваете, присутствовал ли Далерус? На сто процентов я не могу сказать, что он там присутствовал. Я знаю только, что, когда я говорил об этом с господином адвокатом, он сказал мне, что Далерус там присутствовал. Но присутствовал ли он там действительно, я не могу утверждать. Я предполагаю это, так как адвокат доктор Штамер сказал мне, что Далерус там присутствовал. На этом основывались мои показания, когда я ранее сказал, что Герман Геринг и Далерус присутствовали на этом совещании.

Джексон: Там обсуждался вопрос о польско-германских отношениях?

Боденшатц: Речь шла не об отношениях с Польшей, а об отношениях между Англией и Германией. Об отношениях с Польшей там не говорили...

Джексон: Когда Вы впервые начали готовиться к передвижению ваших войск в направлении Польши?

Боденшатц: Об этом я не могу дать точных сведений. Это было делом начальника штаба ВВС...

Джексон: Вы присутствовали на совещании, во время которого Геринг информировал собравшихся, что сразу же после Мюнхенской конференции он получил приказание увеличить военно-воздушные силы в пять раз?

Боденшатц: Я не могу припомнить, чтобы я присутствовал на таком совещании.

Джексон: Знаете ли Вы, что после Мюнхена военно-воздушные силы были действительно сильно увеличены?

Боденшатц: Нет, этого я не знаю...

Джексон: Вы были допрошены в ноябре 1945 года полковником Вильямсом?

Боденшатц:

Да, он меня допрашивал, так точно.

Джексон: И тогда он спросил Вас о некоторых спровоцированных инцидентах на германо-польской границе в августе 1939 года?

Боденшатц: Да, он меня спрашивал об этом.

Джексон: Сообщите Трибуналу об этих инцидентах.

Боденшатц: Ничего определенного в этом отношении я сказать не могу... Дело обстояло так, что события на польской границе очень походили на те, которые происходили в свое время на чешской границе. Из этого можно было сделать вывод, что, возможно, эти инциденты были спровоцированы. Однако это было лишь моим субъективным мнением...

Джексон: Не сказали ли Вы полковнику Вильямсу на допросе 6 ноября 1945 г. следующее:

«Я лично чувствовал и думал в то время, что все эти инциденты провоцировались нами, то есть я хочу сказать, что они провоцировались Германией...»

Разве Вы это не говорили?

Боденшатц: Да, я это говорил, так точно.

...Джексон: Вам был задан вопрос, и Вы дали такой ответ:

«Вопрос: Но Вы придерживаетесь мнения, что все инциденты, о которых сообщала пресса, провоцировались специально для того, чтобы служить предлогом для вторжения?

Ответ: У меня сложилось такое впечатление; я это не могу доказать, но точно знаю, что эти инциденты были подстроены нами».

Разве Вы не давали такого ответа на вопрос полковника Вильямса?

Боденшатц: Протокол говорит об этом. Поскольку это значится в протоколе, то, следовательно, я это сказал, но сейчас не могу вспомнить, как именно я говорил...

Джексон: Не спрашивали ли Вас относительно желании фюрера воевать с Польшей и не дали ли Вы следующий ответ:

«Господа, мне очень трудно ответить на этот вопрос, но я могу под присягой заявить, что фюрер действительно желал войны с Польшей. Я могу доказать на основании тех замечаний, которые делали его приближенные, что он действительно хотел войны с Польшей. Я присутствовал в то время, когда Гитлер сообщил Гендерсону свои требования в отношении Данцига, и я пришел к заключению на основании всех совещаний, которые были у фюрера с послом, что фюрер фактически не хочет, чтобы поляки приняли эти условия».

Вы давали такие показания?

Боденшатц: Я могу ответить на это следующее: я не был на этом совещании, но если я якобы так сказал, то действительно так и было сказано. Я находился в то время в приемной, как и все другие адъютанты, и в приемной было слышно, как одни группы говорили одно, а другие — другое. Из этих разговоров я понял, что условия и срок, предложенные Польше, были такими, что из этого можно было сделать вывод о какой-то преднамеренности...