НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

1943 год стал переломным в деятельности советской военной контрразведки. Устремления немецких спецслужб на театре военных действий к этому времени заметно не изменились. Возросло лишь количество забрасываемой агентуры. Среди задач, как и раньше, острие их разведывательно-диверсионных усилий было направлено на штабные учреждения, войсковые резервы, места сосредоточения и их боеспособность. Не меньший интерес проявлялся и к группировкам частей и соединений действующей Красной Армии, наличию и расположению фронтовых укреплений, аэродромов, путей снабжения и т. д. Существенно увеличилась заинтересованность противника и в изучении возможностей советского тыла по обеспечению войск вооружением и снаряжением. Приобретя в ходе войны горький опыт в противостоянии с советской контрразведкой, Абвер, РСХА и геленовский отдел упор сделали на тщательно подготовленных агентов. Разнообразились и заметно усовершенствовались применяемые ими уловки и ухищрения. Успех в подрывной работе на линии фронта и в тыловых районах виделся прежде всего в ее качестве.

Как результат, в отличие от предыдущих периодов СМЕРШа территориальные органы госбезопасности столкнулись с тщательно подобранными и законспирированными агентами, резидентурами и диверсионно-разведывательными группами. Многие из них готовились заранее и оставались в районах, которые должны были освобождать войска Красной Армии. В своей деятельности они нередко опирались на националистическое подполье[165]

. В этом случае характерна история обер-лейтенанта Биттинга. Начало многоходовой агентурно-оперативной операции Абвера было положено на одной из улиц оккупированного еще Рославля. Тогда подпольщицу Аню Астафьеву от пьяных солдат «спас» оказавшийся рядом ефрейтор Клаус Биттинг. Знакомство переросло в дружеские отношения, при встречах «хороший» немец не раз высказывал антифашистские настроения, осуждал Гитлера и развязанную им войну. Во время отступления немецких войск он оставил свою часть и спрятался на квартире девушки. Затем последовала встреча с советскими контрразведчиками, которые стали прикидывать, как лучше использовать перебежчика. Ценность ефрейтора как агента виделась в факте предыдущей службы в секретном отделе штаба немецкого армейского корпуса. «Его доступ к секретам в случае вербовки и переброски за линию фронта, – писали авторы книги «СМЕРШ. Исторические очерки и архивные документы», – открывал прямой путь ко многим тайнам гитлеровского военного командования. Медлить с решением было нельзя. Каждый час работал против. Фашистская контрразведка тоже не дремала и тщательно проверяла всех, кто прорывался из окружения».

Получив согласие перебежчика на вербовку и подписку о сотрудничестве, работники СМЕРШа приступили к подготовке агента. Параллельно осуществлялась проверка, но компрометирующих данных на ефрейтора Биттинга не находилось. В освобожденном Рославле, кроме Ани Астафьевой, его никто не знал, в приемно-пересыльном армейском пункте военнопленных не отыскались и сослуживцы.

Началась активная работа по обучению «Штабиста» азам агентурной работы, шлифовались детали легенды возвращения в часть, отрабатывались способы связи и передачи секретной информации. На удивление ефрейтор оказался смышленым, схватывал все с первого раза, иной раз выступал с интересными предложениями. Подготовка шла настолько успешно, что контрразведчики готовились окончить ее в ближайшие дни. Согласовали с руководством УКР СМЕРШ Центрального фронта характер задания, а также варианты его выполнения. На заключительном этапе к операции решено было подключить местных подпольщиков, задача которых заключалась в доставке через линию фронта добытых «Штабистом» разведданных.