НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

С изменением подчиненности и организационно-штатных новаций, последовавших после реорганизации особых отделов НКВД СССР в военную контрразведку СМЕРШ Наркомата обороны, с участием В. Абакумова была разработана и более совершенная система агентурно-оперативной работы. В сентябре 1943 г. во фронтовые контрразведывательные подразделения поступила «Инструкция по организации розыска агентуры противника». Розыск и ликвидация агентов, заброшенных на линию фронта и прифронтовые районы, в ней определялись главными и важнейшими задачами органов СМЕРШа. Основание для начала оперативного розыска виделось в первичной информации, поступившей от арестованных агентов, в ходе заявлений и показаний свидетелей, военнопленных из числа бывших штатных сотрудников немецких спецслужб, донесений зафронтовой агентуры, сведений, обнаруженных в различных документальных источниках, и др. Начиналась розыскная работа с заведения на агента (агентурную группу) розыскного дела, с дальнейшими системными, длившимися недели, а иногда месяцы и даже годы, агентурно-оперативными розыскными мероприятиями.

Определяя в свое время факторы, влияющие на эффективность борьбы с преступностью, известный французский криминалист Альфонс Бертильон отмечал: успех в розыскном деле на 50 % – это «потение», подразумевая под этим тяжелый, изнурительный и опасный труд, 10 % – «вдохновение» (творческий подход к работе и т. п.) и 40 % – «везение». В противостоянии с гитлеровскими спецслужбами «везение» в деятельности советской контрразведки составляло лишь небольшую часть. Основу результата обеспечивали прежде всего профессиональный опыт, умноженный на титанический труд. И все же случаи «везения» были. Об одном из них вспоминал бывший военный контрразведчик 3-го Украинского фронта Леонид Иванов. «Самое, наверное, заметное разоблачение, – рассказывал он журналисту А. Хинштейну, – случилось накануне Кишиневского наступления. Через фронтовую агентуру нам сообщили, что в 49-й стрелковой дивизии находится агент Абвера. Была известна его фамилия. И еще – перед войной он работал поваром в «Метрополе».

Данных достаточно. Послали шифровку в СМЕРШ дивизии. Но оттуда отвечают: такого человека у нас нет. Тогда выезжаю сам.

Еле-еле переправился на плацдарм – со всех сторон дивизия обстреливалась немцами. Приказал собрать все списки, включая убитых, раненых и командированных. Изучал три дня. Действительно, нет шпиона!

Собрался уже уезжать. На рассвете начальник СМЕРШа пригласил на завтрак. Что за черт, думаю, больно вкусно приготовлено. А подполковник – Васильев его фамилия – похваляется: у меня, мол, в приданном отделу взводе служит профессиональный повар. Сказал – и буквально окаменел: понял, что список смершевского взвода-то мы не проверяли!

Стали смотреть: точно, та самая фамилия. Это он – повар-шпион. Но как доставить его с крохотного плацдарма, не вспугнув? Вызываю на беседу. В штабе армии, говорю, у нашего генерала больной желудок. Нужно диетпитание. Не согласитесь ли вы у нас послужить?

Он, понятно, с радостью. Оформляем ему документ на убытие. Привозим в армейский СМЕРШ. Тут-то шпион и раскололся. Оказалось, он чуть-чуть не ушел к немцам с собранными уже данными о готовящемся наступлении. И что особенно опасно, собирался похитить оперативные документы из отдела контрразведки…»

Полученные из различных источников материалы по розыску агентуры аккумулировались в органах СМЕРШ с последующим докладом по инстанциям. Розыскные мероприятия включали широкий спектр, начиная от планирования предполагаемой работы, назначения соответствующих исполнителей, постановки им задач, до проведения кропотливой розыскной работы, анализа полученной информации и много другого. Начинались они тщательным обследованием и изучением района выброски и обнаруженного места приземления, прочесыванием близлежащей местности, блокированием предполагаемого направления движения агентуры и др. Сопровождались поиском свидетелей десантирования, изучением данных о приметах разыскиваемых, работой специальных поисковых групп по возможным маршрутам движения парашютистов.

Ситуация серьезно усложнялась в случае неудачи по задержанию агента (агентов) по «горячим следам». Вынужденно задействовался качественно новый, одновременно более сложный и трудный подход в розыскной работе. Положение стабилизировалось, когда удавалось арестовать хотя бы одного члена десантировавшейся группы или кто-то из ее состава приходил с повинной. Полученные сведения существенно облегчали дальнейший розыск. «Особым отделом Волховского фронта, – отмечалось в директиве (ноябрь 1942 г.) НКВД СССР, – арестованы агенты германской военной разведки… На допросе арестованные показали, что они прошли обучение в школе германской разведки в местечке Вяцати (Латвия). В ней подготавливают диверсантов для разрушения железнодорожных сооружений и других военных объектов в ближнем советском тылу…