Но именем твоим…

– Нет, не увёз. По смерти князя Дмитрия вожди погони – а в ней, кроме Зборовского, участвовали и Гурки, и Костелецкие, и Немцовичи, не считая мелкой шляхты, коей было до четырех десятков сабель – приняли совокупное решение отправить Гальшку и её няньку в Познань. Староста познаньский, Анджей Костелецкий, поклялся на Библии, что доставит Гальшку в дом матери в целости и сохранности, со всеми положенными ухоронами, бо её положение всем на тот день было очевидно. И все бывшие на том совете – и Костелецкие, и Гурки, и Зборовские – поклялись шляхетным словом, что никто и никогда не узнает, что Гальшка на момент смерти её мужа носила в своём чреве ребёнка несчастного князя Дмитрия. И слово, как видите, пане Стасю, нотабли польские сдержали….

Межевой комиссар грустно улыбнулся.

– Но эта клятва не касалась пани Янины Лисовской?

– Именно так. И в подклети дома гусятинского подстаросты она мне открыла эту тайну. Хоть, не скрою, тогда она казалась мне сущей небылицей…

– Так что же произошло дальше?

– На Сретенье Господне Гальшка с Яниной Лисовской прибыла в Познань, в дом своей матери. Пани Янина рассказывала, что поначалу Беата встретила дочь холодно, особенно когда убедилась, что четыре месяца замужества не прошли для Гальшки бесплодно… Но затем Беата резко сменила гнев на милость – в её дом начали прибывать гонцы от нотаблей Польши с предложениями матримониального свойства, касаемых её дочери. И Беата поняла, что обладает поистине бесценным сокровищем – властью над покорной и испуганной девочкой, мало того, что исполняющей все её распоряжения – но вдобавок являющейся наследницей громадного состояния. На тот момент за Гальшкой числилось двадцать восемь замков и городов, пять с лишним сотен сёл, деревень, застенков и хуторов, пятьдесят тысяч тяглых и триста тысяч коп грошей ежегодного дохода. Единственное, что мешало Беате – это с каждым днем росшее пузо Гальшки. Наследник ей был не нужен…

– Пане Славомир, вы меня пугаете…. Ведь с ним не случилось ничего страшного, раз вы утверждаете, что сын Гальшки выжил и сделался Северином Наливайкою?

Старый шляхтич кивнул.

– Хвала Господу, на Вознесение в Познань приехал Его Милость князь Василий. И предложил Беате по разрешению от бремени Гальшки забрать новорожденного ребёнка в Острог, пристроить в хорошую семью и растить под пристальным надзором, не оповещая об его истинном происхождении ни приёмных родителей, ни кого либо ещё.

Межевой комиссар удивлённо спросил:

– А князю Василию это было зачем?

– Пани Янина о сём умолчала, очевидно, что её не допустили до приватных бесед Его Милости князя Острожского с Беатой…. Но у меня есть объяснение этому, и если желаете, я могу его изложить.

– Сделайте милость, пане Славомиру, будьте так добры. А то у меня уже голова кругом от всего того, что сегодня открылось…. У Эльжбеты Острожской был сын!

– И он очень мешал её матери…. Не забывайте, Его Милость князь Василий догадывался, что смерть его сводного брата не была результатом падения на рыцарском турнире…. Вполне возможно, что князь Острожский точно знал, что виной тому – притирания и снадобья Беаты, коими она пользовала умирающего мужа. И посему Его Милость всерьез опасался за будущее ещё нерождённого сына Гальшки.

– Вы полагаете, что Беата могла….

Старый шляхтич пожал плечами.

– От воспитанницы наследницы Борджиа всего можно было ожидать. Беата отличалась удивительным небреженьем к нравам и обычаям, издревле жившим на Волыни, единственной ценностью она полагала собственные удовольствия и наслаждения, а для их удовлетворенья требовались деньги. И ради денег она готова была на всё…. Князь Василий видел свою невестку насквозь. И предложил ей уберечь её маёмосць без душегубства. В этом случае все оставались при своих интересах – Беата продолжала властвовать над своей дочкой, навечно похоронившей своё будущее в кровавой бойне в Лысой-над-Лабой, сын Гальшки обретал жизнь, а Его Милость князь Острожский – живую память о своем друге, бесчестно убиенном в Богемии, в лице этого мальчика. Ну а Гальшка…. Гальшка обретала право на новый брак – хотя, положа руку на сердце, не думаю, что она в нём нуждалась. Пани Янина говорила, что юная княгиня так и осталась верна своему павшему мужу, и до конца своих дней звала его по ночам, мечась во сне….

Собеседники примолкли. Затем межевой комиссар спросил:

– Как я догадываюсь, младенец был отправлен на Волынь вместе с пани Яниной?

Старый шляхтич кивнул.