Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

Перед тем, как устроиться у телевизора, я сходила в магазин и купила себе самое вкусное большое ванильное мороженое, политое малиновым и шоколадным сиропом. Я принесла пушистый плед, сделала ягодный чай, надела самую просторную ночную рубашку и даже заулыбалась от того, как всё может быть хорошо.

Шоу оказалось приятным, ведущий не слишком навязчивым в своих шутках и вопросах. Папа сидел в одном ряду с другими участниками, но, судя по тому, как часто его лицо выхватывала камера, он был главной изюминкой программы. Обычно в подобных передачах не участвовали настолько популярные люди, как он. Папа и не стеснялся это показывать. Его выступление было прибережено на конец, и почти все время он просидел с выражением нескрываемой скуки на лице и едва уловимой долей пренебрежения. Но чем ближе становилось его выступление, тем заметнее он начинал нервничать. Камера выхватила, как он стучит пальцами по обшивке своего кресла, ритмично, словно в голове у него играла какая-то веселая песенка. Даже папины нервные движения не выглядели жалкими, как у остальных людей, он умел делать красиво практически все. Камеры показывали, как он опирается подбородком то на одну руку, то на другую, несколько раз поправляет воротник. Только его лицо по-прежнему не выдавало его беспокойства. Мне показалось очень милым, что папа, проработав столько лет в театре, снявшись во множестве фильмов, может нервничать перед танцами во второсортной передаче.

Когда настала очередь папы и его напарницы, известной на всю страну бывшей балерины, к ним подошёл телеведущий. Перед выступлением он перекидывался парой реплик, произнесенных с шутливой интонацией, с конкурсантами. Папина балерина начала с чувством рассказывать, как у них весело проходили тренировки. Мне нравилось на неё смотреть, я восхищалась её танцами ещё в школе и мечтала быть, как она. Она лгала, я знала, что он не был на тренировках, и, видимо, отрепетировал всё сразу, когда ездил записываться на шоу. На лице папы появилось раздражение, которое он перестал скрывать, и мне даже стало жаль мою звезду детства.

- Кит, приоткрой же завесу, какую тематику вы выбрали для танца? Чему он посвящен?

- Моей дочери.

Эта милая фраза испугала не только меня. Балерина занервничала, заулыбалась в камеру слишком солнечно, ведущий растерянно протянул невнятную смесь гласных. Наверное, и он, и балерина знали про судьбу, которая ожидала дочь Кита Мура. Ведущий, наконец, собрался и сказал всё таким же шутливым тоном:

- Должно быть, это будет нечто волшебное! Что же, давайте пригласим наших последних участников показать нам, как нужно танцевать.

Папа протянул руку, и балерина торопливо коснулась её ладонью, но папа не хотел выходить танцевать. Он взял у ведущего микрофон.

- Моей единственной дочери Эми всего двадцать три года. Она заканчивает последний курс института, изучая вещи, которые мне никогда не понять. Кажется, это называется молекулярная генетика. Она гораздо лучше меня, умнее, собраннее, добрее, правильнее, у неё всегда всё получается, потому что она способна преодолеть любые преграды. Я даже не могу поверить иногда, что она именно моя дочь. По несчастливой случайности она не получила свои десять голосов. И теперь моя Эми должна участвовать в игре, где будет пытаться бороться за свою жизнь. Я бы хотел обратиться к нашему справедливому королю Габриэлю и просить его отправить на игру меня вместо Эми. Она слишком хорошая девочка, она не должна участвовать в подобном. А я принесу большие рейтинги к вашему телешоу.

Эфир резко прервался, и началась реклама. Вместо своего папы я увидела чужого и ненастоящего папу с детьми и их мамой, которая заболела. Они принесли ей капли для носа, и всё вмиг прошло. Вот бы и с моей мамой так случилось. Только когда женщина в рекламе сменилась, и вместо носового платка в руках у другой актрисы был нежнейших творожок, я осознала, что только что произошло. Я не могла припомнить подобного случая, но совершенно точно была уверена, что теперь папу ожидает страшнейшее наказание. Никто не осмеливался говорить про исход Дня Любви в прямом эфире. Даже в интернете стоял шум только перед голосованием, но после объявления результатов все замолкали. Как будто бы вся страна единогласно скорбела. Конечно, это было не так, люди боялись об этом говорить, или кто-то не пропускал их мнение. Папа не только нарушил строжайшее табу, но и обратился лично к королю.

Рекламные ролики сменялись один за одним, в какой-то момент я поняла, что они повторяются по кругу. Капли для носа, творожки, зубная паста, равиоли, шоколадки, фильм, который уже в кино, тампоны, детское питание, широкоформатный телевизор и снова капли для носа. Вот она формула счастливой жизни. Я была уверена, что несмотря на происходящее на экране, вся страна сейчас у телевизоров.