Ночь лунного страха

«Не надо никому ничего говорить, — лишь строго и кратко заметил отец. — Зачем нам, детка, лишние хлопоты?»

Отцу вторил ее жених Руслан. Удивительно, но он говорил почти теми же самыми словами. «Зачем нам лишние хлопоты?» Только вместо «детка» у него была привычка говорить ей «беби».

— Не надо прояснять все до бесконечности, до прозрачности, беби, — сказал ей Руслан. Он ласково усадил ее за столик кафе и заказал мороженое.

«Как с маленькой несмышленой девочкой, — подумала Дэзи. — Вот тебе мороженое — веди себя послушно!»

— Почему? — вслух спросила она. — Почему не надо прояснять до прозрачности? Разве это плохо?

— Иногда да… Можно оказаться перед пустотой.

И вообще… Всякий раз, когда тебя охватит страсть к приключениям, предупреждай меня. Зачем ты поехала в этот отель? Какие-то дурацкие послания тебя испугали? Шутка идиота! Тебе нужно смотреть на жизнь спокойно, а не глазами, полными страха.

— Но этот человек погиб… — возразила она.

— Поверь, к нам это скорее всего не имеет никакого отношения.

— А вдруг он хотел сказать мне что-то важное?

— Ерунда! — Руслан махнул рукой. — Я понимаю, ты много пережила из-за своей матери. К тому же у тебя непростые, довольно сложные отношения с отцом. Нервы, потрясения… А теперь еще и эта история… Вот что значит влезать не в свое дело!

— Не в свое дело?

— Я хочу сказать: не уходи больше никуда одна без меня. Хорошо? И пообещай мне, что ты больше не будешь заниматься этой историей! Будешь спокойно жить и ни о чем больше не думать.

— Вообще не думать?

— Нет, — он слабо улыбнулся. — О печальном, о дурном не думать. Кстати, как тебе эта швейцарская клиника? Знаешь, я лично согласен с твоим отцом.

Совсем немного — недельку-другую — тебе бы не повредило там отдохнуть… Мне кажется, ты только укрепила бы свое здоровье.

— Хорошо.

— Что — хорошо?

— Я обещаю подумать.

Он посмотрел на нее удивленно: так кротко она ответила.

— Пойми, нет человека на этом свете, о котором я волновался бы так, как о тебе…

«Я раздваиваюсь, — грустно подумала Дэзи. — Одна, прежняя Дэзи, доверчивая и влюбленная девочка, просто растаяла от этих слов, а другая, новая, недавно появившаяся — жесткая и подозрительная женщина — холодно подумала о том, что ее жених Руслан (если не считать Светловой, официанта и ее самой) был единственным человеком, который знал о посланиях Лепорелло».

Она же сама, как ни предупреждала ее Светлова, и проговорилась ему об этом.

А потом Лепорелло погиб.

И теперь Дэзи решила, что не будет больше, как страус, прятать голову в песок и отгонять от себя воспоминания о том вечере, когда она нашла убитого Лепорелло.

Напротив, она постаралась подробно, в деталях, восстановить тот вечер в памяти.

И по мере того, как она это делала, все очевиднее становилось: машина, которая тогда по пустынной улице промчалась ей навстречу, была машиной ее жениха Руслана.

— Ну, все, дорогая, мне пора… Нужно работать! А то солнце скоро начнет садиться… Для художника свет — это все!

— Можно я побуду рядом с тобой?

— Беби, ты же знаешь, как я счастлив, когда ты рядом. Но, понимаешь… Извини, дорогая, сейчас мне это будет мешать. Творчество и любовь — это прекрасно… Но два слишком сильных чувства одновременно? Они мешают друг другу, взаимно друг друга ослабляя. Или творчество, или любовь…. Прости, беби!

— Но…

— Я обожаю тебя! Но мы же договорились… Мы ведь свободные творческие люди, и у каждого должна быть своя жизнь. Как ты понимаешь, моя жизнь — это творчество, работа… Мои картины. А ты — ты моя любовь! Я поработаю на пленэре, а когда солнце скроется, вернусь в «Королевский сад». Ты будешь меня ждать?

— Ну хорошо…. — Она вздохнула, как ребенок, которому отказали в новой игрушке.

И еще долго стояла и махала вслед рукой, предан-" но глядя, как он быстрым шагом уходит по поднимающейся на гору и сильно петляющей дороге. Махала до тех пор, пока его силуэт не скрылся за деревьями.

А когда он наконец скрылся из виду, заторопилась и она… Никогда раньше она не думала, что умеет так хорошо притворяться и быть такой скрытной. Так, например, она ни словом не обмолвилась жениху о том, что видела свой портрет. И какого она мнения о его таланте художника.

Что-то подсказывало ей, что время откровенности, кажется, прошло. Пусть рисует… Как он сказал?

«Для художника свет — это все!» Н-да… От скромности ее жених не умрет, это точно.

Дэзи уже знала, что дальше, за деревьями, дорога, ведущая в гору, по которой он ушел, раздваивается.

Разделяется на две тропинки. Одна из них продолжает взбираться дальше наверх, в гору; другая же, напротив, спускается вниз. И она пошла понизу, наперерез, сквозь заросли деревьев и кустов, сильно сокращая путь, чтобы выйти раньше его к тому месту, откуда видна была эта развилка.

Так и получилось… С расстояния, скрытая легкой первой зеленью, недавно появившейся на ветвях, она увидела, как он остановился у этой развилки. Достал сигареты, закурил… И стал спускаться вниз, обратно в городок.