Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень

– Я тоже надеюсь, что скоро это кончится… Кстати, если хотите, я могу передать Дине, чтобы она не, приходила.

– Нет, почему, я ведь все равно собирался поговорить с ней.

– В самом деле? – В глазах Расмы промелькнуло удивление. – Ну, воля ваша. – Она пожала плечами, вышла и затворила дверь.

Вошла Уласе. Рандер отметил, что морщинки на лице актрисы стали заметнее, а под глазами появились темные круги.

– Вы хотели мне что–то сказать? – спросила она усталым голосом.

– Да. Присядьте, пожалуйста!

– Ничего, насиделась за эту ночь достаточно.

Уласе подошла к окну и достала из сумочки сигарету. Гирт проворно чиркнул спичкой. Актриса поблагодарила кивком головы, какие–то секунды задумчиво следила за расползающейся струйкой дыма, а затем сказала:

– Я, пожалуй, слишком много курю… – Она грустно улыбнулась. – Однако вся эта история начинает мне порядком действовать на нервы. Уже одно пребывание в доме, где находится покойник, скажем прямо, отнюдь не радость… Но мало того, я вынуждена всю ночь напролет сидеть под одной крышей с убийцей! Притом, так сказать, свежеиспеченным… Если бы я хоть знала, кто это! – Дина Уласе кисло улыбнулась. – На сцене подобные ситуации разрешаются куда легче. А тут – смотришь на кого–нибудь и думаешь: он ли?… А может быть, вон тот. А может быть, этот, рядом со мной? – Ее передернуло. – Временами невольно мороз дерет по коже! Ну, а вы до чего допытались? Наверняка у вас должны быть какие–то конкретные выводы?

Рандер усмехнулся:

– А как же! И не только у меня одного. Ирена, например, сейчас думает, что преступница – вы.

– Да? Ну, откровенно говоря, это в ее стиле. И, если не секрет, как она напала на столь блистательную идею?

Вместо ответа Гирт спросил:

– Сегодня в столовой вы смотрели альбом индийского искусства?

– Этих обворожительных женщин, которых Ирена подарила Юрису? Да, смотрела. И что же?

После того, как Рандер, поколебавшись, рассказал в двух словах о находке Расмы, актриса секунду помолчала, затем рассмеялась:

– И посему Ирена теперь пребывает в полной уверенности, что это засунула туда я? Н–да!… – Она сочувственно покачала головой. – Оказывается, она еще глупее, чем мне представлялось до сих пор. Даже верить не хочется! Видно, не зря говорят, что глупость – единственное явление на свете, не знающее границ…

Гирт снова улыбнулся и спросил:

– Когда же это было?

– Когда я там сидела? Давно. После полудня. Часов эдак в пять. Точнее сказать не могу. Словом, это было еще до того, как мы принялись за торжественную трапезу. Помню, – в тот момент почти все слонялись по залу, вовсю орало радио, а сам юбиляр с кем–то ссорился в коридоре. Вскоре из кухни вышла Расма с кувшином лимонада в руке и, проходя мимо, пригласила меня, а потом и всех остальных к столу. Честно говоря, давно уже было пора – я успела проголодаться, как волк! Я оставила книгу на телефонном столике и заторопилась в зал, чтобы поскорее занять место за столом.

– После этого, позже, вы еще видели этот альбом?

Дина Уласе подумала, затем покачала головой:

– Откровенно говоря, я не присматривалась, но, кажется, он больше мне на глаза не попадался.

– Вы как будто упомянули, что Юрис с кем–то ссорился в коридоре?

– Да. Не то чтобы ссорился, это чересчур сильно сказано. Вообще они разговаривали довольно спокойно. Лишь раз Юрис повысил голос.

– Кто был второй?

– Этого я не знаю.

– И о чем они разговаривали?

– Тоже не знаю. Слышала только – Юрис сказал громче обычного что–то о платине.

Гирт быстро поднял голову.

– О чем?…

– О платине, да. Меня это тоже несколько удивило. Иначе, пожалуй, я этого разговора не запомнила бы.

– И что же он конкретно сказал?

– Я разобрала всего пару слов. Как я уже вам говорила, они беседовали негромко, вдобавок в зале играла музыка, правда, пока еще не во всю мощь, как позже. Так вот: дверь в коридор была открыта, и вдруг Юрис произнес чуточку громче: «Ну, разумеется!» Собеседник ему что–то тихо ответил, после чего Юрис воскликнул: «Как я могу не говорить?! Ведь это же платина!» Второй опять что–то пробубнил даже тише, чем в первый раз, как бы успокаивая Юриса, а дальше я уже ничего не слышала. Вскоре после этого они вошли в зал.

– Значит, вам показалось, что Юрис во время этого разговора был взволнован?

– Да, я думаю, что так. Расстроен, пожалуй, даже сердит. Или точнее – возмущен.

– Но кто мог быть второй?!

Актриса с сожалением покачала головой.

– Я же вам сказала – понятия не имею. Во всяком случае, это был мужчина. Но он бубнил так тихо, понимаете, – себе под нос, что я ничего не поняла. Единственное, что я могу заявить с полной уверенностью – это был не мой муж. Голос Харалда я узнала бы, даже если бы он объяснялся шепотом!

– Может, это был Зирап?… Или Алберт?… Калвейт?

Уласе только качала головой.

– Или же вы сами… – наконец отшутилась она. – Нет, не старайтесь понапрасну! Чего не знаю, того не знаю.

– И у вас действительно не шевельнулось ну ни малейшей догадки?

Актрисе послышалось в голосе Рандера недоверие. Она глянула на него с легкой иронией.