Ночь наслаждений

Она сглотнула. Дэниел видел ее насквозь, это совершенно точно. Он не знал правды, просто подозревал, что она многое скрывает. И впервые за восемь лет разлуки с домом Энн почувствовала раскаяние из-за своего упорного молчания. Она не должна была делить свои секреты с этим человеком и все же ощущала себя виноватой, уклоняясь от прямого разговора.

– Как считаете, погода улучшилась? – спросила Энн, повернувшись к окну. Сказать было трудно: стекло в окне старое и волнистое, а большой навес защищал его от дождя.

– Пока еще нет, – ответил Дэниел.

Она обернулась к нему и пробормотала:

– Нет, конечно нет.

На ее лице застыла словно приклеенная улыбка.

– В любом случае я должна допить чай.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– Вам больше не жарко?

Энн вдруг вспомнила, что всего несколько минут назад энергично обмахивалась руками.

– Нет. Правда смешно?

Снова улыбнувшись, она поднесла к губам кружку. Но была спасена от необходимости вернуть беседу на прежний беспечный и веселый курс, когда за окном раздался оглушительный грохот.

– Что это может быть? – спросила Энн, но Дэниел уже вскочил.

– Останьтесь, – приказал он, быстро шагая к двери. Походка была напряженной, и Энн уловила что-то знакомое. То, что время от времени замечала в себе. Он словно ожидал беды. Но это не так. Она слышала, что человек, изгнавший его из страны, отказался от планов мести.

Все же Энн полагала, что старые привычки умирают с трудом. Если Джордж Кервель внезапно подавится куриной костью или переберется в Ост-Индию, сколько времени ей понадобится, чтобы перестать постоянно озираться?

– Ничего страшного, – успокоил вернувшийся Дэниел. – Просто какой-то пьяница разбуянился и натворил дел. – Он взял кружку, сделал большой глоток и добавил: – Зато дождь почти унялся. Все еще моросит, но думаю, нам скоро можно ехать.

– Конечно, – сказала Энн, вставая.

– Я уже попросил привести экипаж, – сказал Дэниел, провожая ее до двери.

Она кивнула. На улице похолодало, но Энн даже обрадовалась. В ледяном тумане было нечто очищающее, и она почувствовала себя куда лучше.

В этот момент она казалась себе не таким уж плохим человеком.

Дэниел все еще понятия не имел, что случилось с Энн в обеденном зале. Возможно, ее объяснения были правдивы и она действительно поперхнулась чаем. С ним тоже такое случалось, особенно когда чай был слишком горяч, и тогда приступ кашля был особенно силен.

Но она выглядела ужасно бледной, а глаза на какую-то долю секунды, прежде чем она отвернулась, были несчастными. Загнанными.

Он сразу вспомнил тот день, когда она ворвалась в магазин Хоуби, перепуганная до полусмерти. Сказала, что кого-то видела. Вернее того, кого не хотела видеть.

Но то был Лондон. А это Беркшир, и более того, они сидели в гостинице полной местных жителей, которых он знал с рождения. В этом зале не было ни одного человека, который захотел бы причинить ей зло, да что там, хотя бы тронуть волосок на голове.

Может, чай действительно был слишком горячим? Может, он просто излишне недоверчив?

Энн явно оправилась и даже улыбнулась ему, когда он подсаживал ее в каррикл. Верх был поднят, но даже если дождь прекратится, оба промерзнут до костей к тому времени, когда доберутся до Уиппл-Хилла.

Горячие ванны для обоих. Он прикажет наполнить их, как только они прибудут.

Как это ни печально, но одну ванну они разделить не смогут.

– Я никогда не ездила в каррикле, – заметила Энн, завязывая ленты на шляпке.

– Неужели?

Он сам не знал, почему это так его удивило. У гувернантки просто нет возможности ездить в таких экипажах, но все в Энн говорило о благородном рождении. Должно быть, когда-то она была завидной невестой: трудно представить, что десятки джентльменов не умоляли ее поехать на прогулку в карриклах и фаэтонах.

– Ну, я ездила в кабриолете, – вспомнила она. – Такой был у моей бывшей хозяйки, и мне пришлось научиться им править. Она была довольно пожилой, и никто не доверил бы ей поводьев.

– Это было на острове Мэн? – спросил Дэниел с намеренной беспечностью. Она так редко упоминала о прошлом. Он боялся, что, если начнет расспрашивать чересчур настойчиво, она замкнется.

Но Энн, похоже, ничуть не расстроилась.

– Именно, – подтвердила она. – До того я правила тележкой. Мой отец не держал экипаж, в котором могли поместиться только двое. Он был очень практичным человеком.

– Ездите верхом? – спросил он.

– Нет, – просто ответила она.

Еще одно свидетельство. Будь ее родители титулованы, ее посадили бы в седло до того, как она научилась читать.

– Сколько вы там прожили? – спросил он. – На острове Мэн?

Энн не ответила сразу. Он думал, что и не дождется ответа. Но она тихо выдохнула:

– Три года. Три года и четыре месяца.

Старательно глядя на дорогу, Дэниел заметил:

– Похоже, воспоминания не слишком приятные.

– Верно.

Она снова помолчала.

– Нет, ничего ужасного. Просто… не знаю. Я была молода. И так далека от дома.

Дом. То, чего она почти никогда не упоминала. И он понимал, что не следует спрашивать, но невольно выпалил:

– Вы были компаньонкой леди?