Ночь последнего дня

— Это мало что изменит. Во-первых. А во-вторых.., я не хочу с тобой расставаться. Я хочу тебя. Даже если ты гениальная притворщица и просто пудришь мне мозги. Ты делаешь это так мастерски, что я почти верю: ты меня любишь. Что еще нужно мужчине? — невесело усмехнулся он.

Я обняла его и уткнулась носом в его грудь. И на мгновение мне показалось, что он прав. Я чувствовала тепло его рук, его дыхание, а на душе было тихо и радостно, и я готова была повторить его слова: даже если он гениальный притворщик, пусть. Лишь бы чувствовать его тепло и слышать его слова. В конце концов, весь этот мир — одна большая иллюзия.

В ту ночь Рахманов делился своими планами, которые в основном касались меня. Я слушала и под утро начала смотреть на жизнь с оптимизмом, бог знает откуда взявшимся. Особенно радовал тот факт, что удалось поговорить с ним о Машке. Олег заверил, что Ника опасаться ей нечего, и даже если она решит оставить свою работу, он позаботится о том, чтобы это не вызвало лишних волнений, Нику просто придется найти ей замену. Я представила физиономию своего друга, когда ему скажут нечто подобное, и уже не знала, стоит ли радоваться. Особенно преждевременно. Некоторые идеи Рахманова мало меня вдохновляли: он собирался снять мне достойную квартиру и подыскать приличную работу. Он зашел так далеко, что даже вознамерился взять меня в свою контору. Правда, эта мысль пришла к нему в тот момент, когда любая глупость кажется гениальной, а в голову людям приходят странные вещи. Думаю, в его голове витали картины нашего бесконечного совокупления на столах, подоконниках и ксероксах, в этом смысле держать меня под рукой было бы очень удобно. Но, отдышавшись, он таких глупостей уже не повторял.

Прочие его идеи тоже остались неосуществленными: я продолжала жить в своей квартире, и с работой он меня не донимал. Узнав, что по ночам я играю шлюхам классику, он долго хохотал и пообещал посетить заведение, но и этого не сделал — то ли по забывчивости, то ли от недостатка времени.

В общем, моя жизнь ничуть не изменилась, в чем я видела больше положительного, чем отрицательного. Правда, одно, но самое существенное изменение произошло: Ник не появлялся. Не появлялся в моей квартире, не звонил и вроде бы вообще исчез из моей жизни, так же, как и его дружки. Поверить в такое счастье я не спешила и со дня на день ждала от судьбы каких-нибудь пакостей. И они не замедлили последовать.

Мне вручили повестку: я должна явиться к следователю по делу об убийстве журналиста «Вечерки» Александра Тендрякова. Повертев бумажку в руках, я позвонила Рахманову.

— Жду тебя в офисе, — буркнул он.

Он снимал офис недалеко от помпезного сооружения, где трудился в поте лица Долгих. Обстановка здесь была сугубо деловая, но царила атмосфера взаимопонимания и братской любви к клиентам, интерьеры выдержаны в английском стиле, и Рахманов на фоне «красного викторианского» выглядел просто умопомрачительно. Он прекрасно знал об этом и предпочитал встречаться с клиентами в своем офисе. Мое появление там произвело впечатление. Меня провожали взглядами, разговоры вдруг смолкали, из чего я заключила, что инкогнито сохранить не удалось. Рахманов сидел за огромным столом красного дерева и листал какие-то бумаги.

— Проходи, — небрежно бросил он. Я прошла и устроилась на краешке стола. Он поднял голову от бумаг, усмехнулся и погладил мои колени. — Потрясающе выглядишь. Для меня или для следователя?

— Он спит и видит засадить меня в тюрьму.

— Не преувеличивай. Уверен, у них на тебя ничего нет. Я хочу услышать всю историю в деталях. — Я рассказывала, а он слушал, скрестив руки на груди и наблюдая за мной. — Что ж, даже если они смогут доказать, что ты и есть та самая девица, что, поверь, не так-то просто, это ничего им не даст. Единственное, что тебе могут инкриминировать, — ты не заявила о происшедшем в милицию. Но ты была сильно напугана и опасалась мести. Отправляйся и ничего не бойся. Если я пойду с тобой, это, пожалуй, вызовет подозрения: лучший в городе адвокат является по такому пустячному делу… Помни, у них на тебя ничего нет. Потом сразу же ко мне. — Он снова погладил мои колени, усмехнулся и потянул меня за руку.

* * *

Все вышло так, как Рахманов и предсказывал. Следователь задавал вопросы с видом смертельно уставшего человека. Казалось, мои ответы его ничуть не интересовали. Через полчаса я покинула его со смешанным чувством досады и облегчения. В кабинете Рахманова я застала Антона.

— Мы собирались пообедать вместе, — пояснил Олег. — Составишь нам компанию?

Я заметила, что его предложение не пришлось по душе Антону, хотя он старательно улыбался, и отказалась.

— У меня другие планы.

— Я заеду вечером, — кивнул Рахманов.

Приехал он поздно и чем-то был недоволен.

— Твой приятель на редкость деятельный малый, — заявил он.

— Кого ты имеешь в виду?

— Шлимана, конечно.

— Так это его заслуга?