Ночь Стилета - 2

- Ты вытащила очень счастливый билетик, сестренка, - произнес он.

* * *

Еще в этот вечер Санчес ужинал с ней - богатый командированный купил себе дорогую девочку. Складывалось все неплохо. Оказалось, что она живет рядом с Ростовом, в Батайске. Но работает, конечно, в Ростове-папе. Мечтает о Москве и мечтает завязать со всем этим. Обычная история, обычное бла-бла-бла... О том, что Беспалый хотел провести сегодня с ней время, знал только Рябой. Он и ездил за ней в Батайск, и что самое главное (действительно все складывается удачно!), Рябой на нее наорал, отказавшись искать ее дом и велев ей выходить к трассе. Хотелось бы надеяться, что Рябым и Беспалым все и ограничивалось.

Санчес должен был позаботиться о ее алиби. Он прекрасно понимал, что для местных ментов это дело станет очередным заказным "висяком", но на всякий случай...

Так и выходило. Они ужинали в ресторане бывшей интуристовской гостиницы, их видели порхающие вокруг ночные бабочки и какая-то местная братва, а то, что ее телефон, возможно, вычислят по мобильному Беспалого, что ж, на то она и шлюшка, чтоб ей звонили ближе к вечеру...

Санчес наблюдал за ней - она быстро оправилась. Как будто ничего не произошло. Хотя в нескольких километрах отсюда следственная группа только прибыла на место происшествия, а тело Кеши Беспалого, наверное, все еще не очертили мелом и, наверное, еще никто не закрыл ему глаза. Она оказалась великолепной актрисой. И существом гораздо более рассудочным - она контролировала свои эмоции. Что было совсем недурно, черт бы ее побрал! Присутствующий в ней прагматический цинизм ночной бабочки только играл ей на руку. И она оказалась далеко не дура.

Санчес наблюдал за ней. Еще в автомобиле. Сначала прошел шок. Затем вернулись надежда и страх, неверие и готовность бороться за свою жизнь. Она тихо и приглушенно рыдала, и Санчес дал ей поплакать. Теперь уже было можно. Но - не долго. Санчес чуть пошевелил рукой, лежащей на руле, - она мгновенно умолкла. Черт, неплохо. Борется с собой, но уже пришла в норму. И уже немножко... играет. Вполне возможно, и неосознанно, хотя Санчес сомневался, что это так. Она нравилась ему все больше: на мгновение отвернешься - перегрызет горло. Хорошая глина. Скорее всего Санчес не ошибся. Он - подлинный скульптор и вылепит из нее то, что надо. Как там звали этого сукина сына? Пигмалион? Май фер леди... Очень неплохо.

Уже в ресторане Санчес убедился, что он действительно не ошибся. Присутствовало что-то в ее голосе и в ее огромных, чуть влажных глазах. Да, великолепная актриса, но не только... У этой девочки есть зубки. Санчес все про это знает, сам такой. Что ж, тем крепче будет держаться на крючке. Это наша беда, сестренка, мы здорово подсаживаемся на крючок, только в нашем с тобой случае рыбаки - чаще всего мы сами.

Санчес мягко улыбнулся, его карие глаза светились теплом.

- Я знал много красивых женщин, - сказал он, - но такая, как ты, есть только одна.

- Я не хочу ничего о ней слышать, - произнесла кокетливо, воспринимая сказанное как лишь неожиданный и запоздалый комплимент.

Санчес улыбался:

- Тебе придется узнать о ней очень много.

- Это что, твоя любовница? - с несколько неуместной профессиональной веселостью спросила она. - Решил сделать меня похожей на нее? Даже не узнав, что умею я?

Санчес продолжал улыбаться, но в его взгляде вдруг мелькнула какая-то темная молния.

- Не играй со мной, - сказал Санчес, - это не входит в условия нашего договора. А ведь я положился на тебя, если помнишь.

Она моментально перестала улыбаться. Краска отхлынула от ее щек именно этими словами он говорил с ней там, у "Поплавка".

- Как скажете, - тихо проговорила она. - Конечно, помню. Я...

Санчес произнес:

- Действительно, надо будет узнать, что умеешь ты. - Спокойно взял ее за руку, она вся напряглась, но руки не отдернула. - Ничего. Пройдет и это. - В голосе Санчеса больше не было льда.

- Что? - проговорила она.

- Царь Соломон, - сказал Санчес. - "Все пройдет" было написано на его кольце.

- Да, есть песня такая. Я думала, оттуда... Песня такая.

- Наверное. Только ничего не проходило. И Соломон как-то в сердцах швырнул кольцо, оно разбилось. И там оказалась еще надпись: "Пройдет и это". Вот и вся история.

- Как тебя зовут? - вдруг спросила она.

Санчес снова улыбнулся:

- Это сложный вопрос. Но мы еще поговорим об этом.

Он глядел на нее. На ее огромные глаза и пухлые губы, красиво очерченные скулы. На ее нелепое, откровенно развратное платье, совершенно дикий цвет волос, на дешевенький и даже вульгарный макияж, на дурацкое нагромождение украшений. Такой же дикий цвет лака, неуклюжие жесты, развязная походка... Санчес глядел на нее и видел за всей этой пестрой мишурой подлинный драгоценный камень, роскошный алмаз, чье великолепное сияние пока еще скрыто бестолковыми наслоениями пыли. Наверное, так истинный скульптор видит в бесформенной глыбе мрамора будущее великое произведение искусства. Только Санчес видел еще больше.