Ночь Стилета - 2

Всю осень, зиму и весну, предшествовавшие гибели потерпевшей, Наталия Смирнова видела, что ее ближайшая подруга зачастила в Москву. Что ж, все понятно, более того - похвально: человек решил изменить свою жизнь и готовится к поступлению в вуз. И это была история номер один. Так сказать, общеупотребительная и все объясняющая. Саша давно собиралась поступать учиться, это уже не первая попытка ("А до этого - в художественное училище поступала. Путаная она у меня была, все мечтала чего-то"), и Саша давно собиралась поставить на прошлом точку ("Сашу было за что уважать").

С тем же самым неприятным чувством Прима обнаружил, что за несколько минут беседы Наталия Смирнова, если присмотреться, дала две, по сути прямо противоположные, характеристики потерпевшей. Ну да ладно. Движемся дальше. Александра Афанасьевна Яковлева решила уехать из дому, перебраться в Москву в новом качестве и поставить на прошлом жирную точку. Скопила кой-каких деньжат, потому что учиться решила в известной коммерческой школе бизнеса. По своим абитуриентским делам она и зачастила в столицу, все учебники с собой таскала и штудировала какие-то мудреные книги по экономике. Прима, невзирая почти что на четвертьвековой опыт оперативно-следственной работы, в принципе был готов поверить и в подобные намерения. Любому человеку можно дать шанс. Хотя, честно говоря, все это похоже на сладенькие песни для доверчивых девочек. Ну не пой ты мне песен! Хотя в принципе Прима готов был задавить в себе мента и допустить существование подобного шанса: человек начинает новую жизнь. Пусть.

Смотрим, смотрим на вещи дальше, более внимательно. Вне зависимости от желания поставить на прошлом точку, возвращаясь из столицы домой, Александра своей самой древней профессии все же не изменяла. Во-первых, надо было на что-то жить, во-вторых, с Шандором, их ростовским покровителем, шутки были плохи ("сутенером" - произнес Прима бесцветным голосом. Наталия пожала плечами и ничего на это возражать не стала). То есть внешне все оставалось по-прежнему. Кроме... некоторых изменений, которые явно происходили с ее подругой. Не просто макияж, и не просто прическа, и даже не просто манера говорить. Хотя после каждых Сашиных возвращений из Москвы ее южная ростовская речь и хлесткий жаргон сменялись непривычно мягким московским аканьем и становились прежними лишь через несколько дней. Но это все понятно: другая среда, столичная атмосфера - как говорится, нет вопросов. Если б этим все и исчерпывалось. Но Саша становилась другой. И Наталия не могла определить качества этих изменений. С одной стороны, с плохо скрываемой гремучей смесью тихой зависти и такого же тихого восхищения Наталия видела, что подруга становится... явно лучше. Боже мой, красавица, прямо... леди, да, понимаете, деловая женщина. С другой...

- Признайся, Сашка, что хахалем богатеньким обзавелась!

- Говорю же - нет.

- Ну чего от меня-то скрываешь, пустая башка? Сашка, он чего, старпер, что ли? Так это нормально!

- Да отстань, Наталка, - смеялась Саша и стучала по дереву, чтоб "не сглазить".

Не "кололась" Александра насчет своего возможного московского "хахаля", проявив в этом вопросе неожиданную твердость. Лишь только говорила, что все уже скоро изменится. Очень, очень сильно изменится. И тогда - фантазерка! - обещала не позабыть и о Наталии:

- Ты что, знаешь, где найти клад? Карту по дешевке прикупила? смеялась Наталия.

- Да, я знаю, где найти клад, - совершенно серьезно ответила Саша.

К подобного рода заявлениям Наталия давно привыкла. Все они были модификациями продолжений безумных историй про Рыбу.

(Конечно, подумал Прима и снова ощутил шевеление ватной пустоты в районе собственного желудка, - ведь у нее имелась эта Рыба. С ума сойти, прямо Алые паруса, которые ждала юная Ассоль.)

Только на этот раз... присутствовало что-то в ее глазах, что-то безнадежно утраченное, пришедшее на смену простой и чуть грубоватой веселости. "Я не знаю, как это объяснить, понимаете, словно она... заключила сделку, после которой по-прежнему уже ничего не будет. Ну, не знаю... Сашка... понимаете, с ней всегда было весело и как-то хорошо. Вы поверьте мне, я кое-что в этом понимаю. Довольно крутые мужики (ох как они не любят, когда их называют "мужиками") могли... ну, поплакаться ей в жилетку, что ли. Если вы понимаете, о чем я... Как тепло очага, к которому тянет".

- Сделку? - спросил Прима.

- Нет, нет, - проговорила Смирнова. - Вы опять за свои штучки. Я сказала "словно сделку". Не знаю я... Как могу, так объясняю. Зачем придираться к словам?

- Незачем, - успокоил ее Прима.

Но Наталия продолжала говорить без особого нажима со стороны Примы: видимо, она очень долго носила то темное и пугающее ее внутри.