Ночь Волка

– Уверяю вас, мне не нужно предпринимать что-то дополнительно, чтобы ощущать свое превосходство.

– Какая самоуверенность, – сказала Юлия, а про себя подумала – наглость, – значит и надо мной тоже.

– Естественно.

– Отчего же?

– Оттого, что я мужчина.

– Скажите пожалуйста, а над своим боссом вы тоже чувствуете превосходство? – спросила ехидная Юлия.

– Вы имеете в виду вашего мужа?

– Именно его.

– Не во всем, в бизнесе он смелее меня, но многие его проекты терпят фиаско, если, конечно, он не препоручает их мне, а уж я могу вытянуть любой проект.

– Я передам ему ваше мнение, – пообещала Юлия.

– Не трудитесь, это его слова, – сказал Авдеев.

– Понятно, а вы когда-нибудь улыбаетесь?

– Конечно, – сказал Авдеев и улыбнулся.

– Да, действительно, – констатировала Юлия, – и как-то вы похорошели сразу.

– Правда, вы находите?

– Нахожу, иногда, правда, от вашей улыбки бросает в дрожь.

– Ну что вы, просто зябко сегодня, осень все-таки, поэтому в вас происходит подмена ощущений. Вам холодно, вы дрожите, в это время я улыбаюсь, и вам кажется, что причиной дрожи является моя улыбка.

– Кажется, он издевается надо мной, – подумала Юлия и заявила:

– Знаете что, я еще в своем уме, чтобы отличить дрожь от холода, от дрожи от ужаса.

– Хорошо, я больше не буду улыбаться, – согласился Авдеев, – тем более что мы почти пришли.

– Какая связь? – спросила Юлия.

– Иконы надо рассматривать с серьезным выражением лица.

– Почему?

– А вы, когда-нибудь видели икону с изображением улыбающегося святого? Нет! То-то же. Ведь не будешь улыбаться, глядя на серьезного человека, он подумает, что вы с ним заигрываете.

– Кто подумает, – недоуменно спросила Юлия.

– Известно кто – святой.

– Не святотатствуйте, – одернула Авдеева Юлия и осенила себя крестом, затем спросила с подозрением:

– А может быть вы атеист?

– Нет, я просто неверующий.

– Какая разница?

– В слове атеист есть что-то воинствующее, а я просто неверующий; вернее верю во все религии мира, в иудаизм, христианство, ислам, буддизм, даже в Вуду, я очень доверчивый.

– Что же вы потащились со мной иконы лицезреть.

– Как что, шеф приказал.

– Значит по принуждению.

– Да.

– А самим не интересно?

Пожал плечами.

– И вам не приятно провести день с красивой девушкой?

Авдеев кашлянул и сказал:

– Ну, скажем так, если бы не это я бы нашел возможность отказаться, потому что вышеуказанное обстоятельство несколько меняло дело.

– Ну и, слава Богу, кажется, мы пришли!

Точно так.

– Несмотря на будний день, на выставке было много посетителей, особенно детей; у гардероба стоял шум, как в школьной раздевалке. Авдеев помог Юлии снять плащ.

– Сейчас что, каникулы? – спросил он.

– Нет.

– Почему же так много детей?

– Как почему? Привели на выставку икон, приобщают к религии.

– Понятно, второе крещение Руси.

– Скорое возрождение.

– А знаете ли вы, Юлия, что в Византии из-за этих икон была серьезная заварушка, так называемое иконоборчество, борьба против культа икон.

– Что вы говорите? Когда же это было?

– В восьмом или в девятом веке, не помню точно.

– И что из этого следует?

– А то, что исторические процессы имеют очень опасную тенденцию, – они все время повторяются; вы же не станете отрицать, что эволюция человечества движется по спирали а?

– Не стану, – неуверенно произнесла Юлия.

– А теперь посмотрите туда, под потолок, видите телекамеру.

– Вижу, – испуганно сказала Юлия.

– Они все записывают.

– Кто они?

– Как кто, – понизив голос, сказал Авдеев, – масоны; когда начнется новое иконоборчество, они всех кто здесь был, вызовут. Ну, я положим, здесь по долгу службы, а вот с вас спросят по всей строгости нового закона.

– Да ну вас, – рассердилась Юлия, – все – то вы врете.

Бросив своего спутника, Юлия пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, где было начало экспозиции. Авдеев проводил ее взглядом, разделся, и подошел к стойке гардероба; прежде, чем сдать одежду, он поднес к лицу плащ своей спутницы и вдохнул ее запах. Композиция египетских цветочных масел, составленная парфюмерами Франции, невозможное сочетание Востока и Запада превратилось в изысканную субстанцию, услаждающую обоняние, стык культур, – восточный аромат, доведенный в Европе до совершенства, исходил от славянской женщины.

Юлию он разыскал в одном из залов выставки, она стояла перед Троицей Андрея Рублева. Остановился за ее спиной и спросил:

– Медитируете?

– Нет, – ответила Юлия, – хотя, говорят, что от икон исходит энергия причем, от разных икон – разная энергия; не зря верующие выбирают себе какого-нибудь святого, некоторые отдают предпочтение Николаю – чудотворцу, а другие Казанской Божьей Матери, потому что аура у икон разная, одному подходит, другому нет, ауры разные.

– То-то я и смотрю, – заметил Авдеев, – что как-то мне не по себе, – это неправильная выставка; разве можно выставлять в одном помещении столько икон с разными аурами. Это к добру не приведет.