Ночь Волка

Юлия пристально посмотрела на него, и Авдеев смиренно замолчал. Глаза у девушки были серо-голубые, их можно было назвать миндалевидные, если бы они не были такими большими, казалось слишком большими для ее лица, какими-то кукольными, словно на складе не оказалось других глаз и художнику пришлось совместить милый русский вздернутый носик из сказки «Морозко», и глаза шахини Сурейи из новейшей истории. Она произнесла:

– Если бы вы не насмешничали попусту, я бы вам сказала кое-что.

– Не буду, – пообещал Авдеев.

– Точно?

– Абсолютно.

– Я чувствую энергию, исходящую от икон, она действительно у всех разная, у одних сильная, у других едва ощущается. Не верите?

Авдеев не ответил, но по выражению его лица было видно то, что он не верит. Юлия протянула ему вывернутую руку.

– Потрогайте мою ладонь.

– Зачем, – подозрительно спросил Авдеев.

– Потрогайте, – настойчиво сказала Юлия.

Авдеев осторожно взял ее руку.

– Ну?

– Холодная?

– Да.

– А теперь смотрите.

Она поднесла ладонь к иконе на расстояние полуметра, подержала несколько минут и протянула Авдееву.

– Потрогайте.

Ладонь была горячей.

– Ничего себе, – сказал Авдеев, – а у меня так получится?

Теперь он поднес руку к иконе, но тут к ним подошла женщина, смотрящая за залом.

– Молодой человек, что вы делаете?

– Заряжаюсь энергией, – ответил Авдеев.

– Немедленно прекратите, или я позову милицию, только шаманства нам здесь не хватало.

Авдеев сунул руку в карман. Юлия засмеялась и направилась в другой зал. Авдеев последовал за ней, чувствуя спиной осуждающий взгляд смотрящей.

Из художественной галереи вышли через час. Юлия добросовестно осмотрела все иконы, не пропустив ни одной.

– Как самочувствие, – участливо поинтересовался Авдеев.

– Не сказала бы, что хорошее, – не уловив подвоха, призналась Юлия, – как-то устала очень.

– А что я вам говорил, – сказал Авдеев, – нельзя столько икон собирать в одном месте – это антигуманно. Я, например, совершенно разбит.

– Не злорадствуйте.

– Отнюдь, я констатирую. Согласитесь.

– Ну ладно, – сдалась Юлия, – признаю, я ужасно устала.

– Представляете, вы – экстрасенс, от чего-то вы устали, от чего-то подзарядились, а каково нам простым людям.

– Хорошо, – сказала Юлия, – что я должна сделать в искупление, чем мне загладить свою вину?

– Ничего, – сказал милосерднейший Авдеев, – мне достаточно морального удовлетворения.

– Нет, – не унималась Юлия, – я должна чем-то возместить понесенный ущерб. Хотите, куплю вам мороженое?

– Спасибо, я сладкого не ем.

– А что вы предпочитаете, кислое?

– Горькое.

– Например?

– Водку, квашеную капусту, соленые огурцы, утром – огуречный рассол.

– Мм, – передернула плечами Юлия, – даже слюнки потекли.

– От слова, – водка?

– Нет, конечно, от другого, квашенного и соленого.

В эту минуту зазвонил телефон, Юлия полезла в сумочку и извлекла трубку.

– Да, милый, все хорошо, нет еще, на выставке, осматриваем иконы, закончим – сразу домой, а можно потом немножко погуляю по набережной, погода хорошая, а здесь душно, боюсь голова разболится, спасибо. Протянула трубку Авдееву.

– Вас.

Авдеев приник ухом, услышал властный и покровительственный голос.

– Старина, потерпи еще немного, я тебе потом отгул дам, погуляй с ней немного по набережной, чтобы какие-нибудь козлы не пристали.

– Конечно, шеф, – ответил Авдеев, – никаких проблем, до свидания.

Вернул трубку.

– Вы солгали, – сказал он, – и сделали меня соучастником, зачем?

– Вы от меня устали? – спросила Юлия.

– Нет.

– Может быть, я вас раздражаю?

– Нет.

– Тогда не задавайте глупых вопросов, я не хочу домой так рано.

– Я никогда не лгу, – заявил Авдеев.

– Ну, уж, никогда?

– Никогда.

– Это ваше кредо?

– Нет никакого кредо, просто я никогда не лгу. Это данность, кредо-это осознанный выбор, а у меня нет выбора.

– Ну и черт с вами, я буду одна гулять, – рассердилась Юлия.

Повернулась и пошла, каблучки по мостовой – цок, цок, цок, цок. Обернулась.

– Что же вы идете за мной?

Авдеев ухмыльнулся.

– Шеф приказал погулять с вами по набережной.

– Да, – деревянным голосом спросила Юлия?

– Да.

– А вот хрен вам, вместе с шефом.

– Ушам не верю, неужели вы можете ругаться?

– Еще как. Все настроение мне испортили, даже гулять по набережной расхотелось. Знаете, Авдеев, я еще не встречала человека, который вызывал бы во мне столь противоречивые чувства, – за сегодняшний день я несколько раз чувствовала к вам то злость, то расположение.

– Этому есть объяснение, – сказал Авдеев, – когда меня рожала мама, в операционной отключили свет, поэтому до половины я рожден при свете, вторая половина явилась на свет в полной темноте, отсюда противоречивые чувства, которые я вызываю. Но, поскольку гулять по набережной вам расхотелось, предлагаю поехать со мной и восстановить силы на свежем воздухе, есть одно подходящее местечко, забегаловка с видом на реку, на фоне чудной заброшенной часовни, там, к ледяной водке подают хрустящие соленые огурцы.

– А-а, – нашли мое слабое место, – укоризненно сказала Юлия, – а что же вы скажете шефу?

– Скажу, что при словах «соленые огурцы» с вами сделалась истерика, и я был вынужден немедленно их найти, вернее, отвезти вас к ним.